Яков остался на полу. Рука, которой он беззастенчиво ощупывал девушку, была все еще поднята. Он задумчиво смотрел на нее.

– Чего ты на свою ладонь уставился? – с подозрением осведомилась Даня.

– Да так, ничего. – Яков принялся массировать большим пальцем ладонь, которую только что пристально изучал. – Тогда с остальным закончи сама. Помассируй до самого колена и захвати коленные чашечки. Нужно разогреть мышцы. Ты должна почувствовать тепло.

Может, виновата была излишняя мнительность, но Даня не могла не обратить внимания на блеск, появившийся в глазах Якова.

– Так сильно жаждешь развеселить меня? – Она нехотя принялась массировать колени. – Танцами? У меня плохо получится. Потому что это не мое.

– А что твое? Иностранные языки? Ты полиглот.

– Невежливо напоминать о том, что ты слышал наш с матерью разговор. – Даня повернулась к нему спиной, чтобы зря не заводиться. Обсуждать эту тему не хотелось. Это... задевало.

– Ты все еще хочешь уехать заграницу?

Досадливо цыкнув, Даня сердито глянула через плечо.

– Все еще желаешь поступить в Кембриджский университет? – будто не замечая ее злобы, продолжил допрос Яков. При этом он не использовал своих обычных ужимок и смешков.

– Кира, конечно, вытрепал тебе все в порыве злости, но, опять же, не очень деликатно напоминать, что ты это услышал и запомнил.

– Ты должна была уехать?

– Хватит спрашивать!

– Но осталась из-за братьев?

– Замолчи.

– Это была твоя мечта?

– Я тебя тресну, слышишь? Тресну.

«Шацкая, ты чего? Где твоя сдержанность?»

Даня вдохнула и выдохнула. Чуть полегчало.

– Я не собираюсь с тобой ссориться, Принцесса. – Даня натянуто улыбнулась. – Поэтому сразу проясню, чтобы ты не трепал меня в дальнейшем. Я много работала над собой и училась как проклятая. И да, мечтала, что уеду отсюда. Как можно дальше. А когда мои способности оценили и предложили спонсировать учебу заграницей, я была безумно счастлива. Вот он, мой шанс. Вот оно, то, о чем я мечтала. И я думала, что меня здесь ничего не держит. Семья у нас была не из образцовых, и я самолично вычеркнула себя из нее на целых семь лет. Как показал опыт, в мое отсутствие мамочка к братьям относилась намного лучше. Они на нее похожи, а я – на отца. Может, в этом причина… Ну и… разболталась тут. Короче, все-таки эта женщина после стольких лет притворства сдала, наконец, позиции и продемонстрировала свою настоящую натуру. И, конечно, доблестные защитники несовершеннолетних взбаламутились. Я уже чемодан собирала, когда мне пришло уведомление о явке в суд. Лишить родительских прав непросто, но встречаются такие ситуации, при которых каждый довод трактуется не в пользу родителя. Особенно, когда он настолько никчемен. Вуаля, теперь у меня три вечно голодных рта. Точка.

– Опека не устанавливается без желания того, кто берет на себя заботу о детях. – Яков перестал разминаться и встал как вкопанный.

– Ну… типа того.

– Ты не уехала.

– Как видишь.

– Из-за них.

– Это вопрос? Вопросы в определенный момент начинают надоедать, знаешь ли.

– Злишься?

– Я всегда злюсь. Как ты и сказал, я злая. И мерзкая. И расчетливая.

– Но продолжаешь заботиться.

– Черт, сделай что-нибудь с интонациями! Не могу понять, вопрос это или утверждение.

– Утверждение. Ты злая.

– Да, вот именно. Так что не беси меня.

– И заботливая.

– Блин, замолчи. – Даня нервно дернула краешек футболки. – Настроения нет. Хватит. Закончим с танцами.

Ее левое запястье оплели бледные пальцы. Даня успела только пискнуть, когда ее тело дернули вперед.

– Мы только начали. – Яков с ухмылкой поднял Данину руку, а потом, притянув к своему лицу, потерся носом об ее согнутый указательный палец.