– Не, ну я же не сошла с ума и на память не жалуюсь еще. Не было твоего заявления, Кристинка. И Анатолий Сергеевич ничего не сказал, когда я к нему за подписями ходила.

– И он не давал распоряжения искать мне замену?

– Нет.

– Странно. Пойду к нему, спрошу сама.

– А он на больничном.

– О как. И давно?

– Как раз перед твоим приходом звонил.

То–то я с утра его машину на стоянке не видела. Надо было вчера к Галине Ивановне наведаться.

– И что мне теперь делать?

– Позвони ему?

Вот звонить совсем не хочется. Даже по работе.

– А может вы сами, Галиночка Ивановна? – строю умоляющие глазки этой доброй женщине.

– Ладно, я сама.

Галина Ивановна набирает Калинина. В тишине кабинета слышу долгие гудки из динамика ее телефона.

– Не берет. Сейчас я его жене позвоню.

О–ёй.

Но почему бы и нет.

Галина Ивановна находит в списке контактов нужный номер, звонит. Гудков немного.

– Алло? – раздается спокойный женский голос.

– Анастасия Вячеславна, добрый день, это Хорошева из клиники…

– Слушаю вас, Галина Ивановна.

– Извините, что беспокою, просто я не могу дозвониться до Анатолия Сергеевича.

– Что вы хотите?

– Видите ли, у нас увольняется одна сотрудница, Кристина Шелест, – Галина Ивановна выразительно смотрит на меня, я киваю. – Так вот, Кристина говорит, что заявление отдала Анатолию Сергеевичу еще в начале недели, а я его в глаза не видела, заявление это. Мне же надо замену ей найти, приказ подготовить…

– Минуту.

Практически не дыша Галина Ивановна ждет ответа, свободной рукой тихо постукивая кончиком ручки по столу. В трубке тишина.

– Галина Ивановна? – спустя паузу слышим жену завклиникой. – Муж говорит, что заявления в глаза не видел, об увольнении Шелест впервые слышит.

– И что же делать? – кадровик растеряно смотрит на меня. Я на нее с удивлением. Что за новости? Калинин с ума сошел?

– Попросите сотрудницу временно отложить увольнение.

Нет! – машу головой.

– А если она не захочет?

– Сделайте так, чтобы захотела, – отрезает Калинина и отключается.

– Кристина, ты сама все слышала, – Галина Ивановна кладет телефон на стол и сочувствующе разводит руками.

– Угу. Только не понимаю, что задумал Калинин и почему меня не может отпустить его жена.

Мое заявление, помимо шефа, видели, как минимум, Агния и Любочка. Считай, свидетели. А Калинин почему–то в позу встал. Так я и правда решу, что ценный кадр.

В принципе, если не брать в расчет бывшего любовника, работать мне здесь нравится.

– Останешься?

– Подожду, когда Калинин явится, там решу.

15. 14. Никита. Неприкосновенная

14. Никита. Неприкосновенная

Сквозь сон слышу, как тихо открывается дверь в спальню. Маленькие босые ножки топочут до кровати, а потом в ногах чувствую возню и пыхтение.

– Папа! Папочка! Вставай! – Ксюха в любимой пижаме с гномиками прыгает по кровати. Еще плавая во сне, рефлекторно кладу руку на пах, спасая самое важное.

– Ксюша, дай поспать, – Лика возится, отодвигаясь на другой край, натягивает на голову подушку.

– Папочка, вставай! – дочь падает на коленки в опасной близости от моей головы. За ресницы оттягивает мне вверх веки. – Восклисение наступило!

– Сегодня суббота, – пытаюсь выбить себе фору в один день.

– Нет! Я у Илины Федоловны еще вчела сплашивала, вчела была суббота, а сегодня восклисение.

– А что у нас в воскресенье?

– Мы толт хотели испечь, забыл, что ли? Нам еще ингидиденты покупать.

– Забыл, – каюсь. – Давай попозже? Еще магазины закрыты.

– Сколько?

– Полчасика.

Ложится рядом на подушку. Чувствую ее запах и тихое дыхание. И кажется, слышу, как падают и взлетают пушистые реснички. Спустя полминуты маленький пальчик скользит по моему носу, на щеки, шею. Там щекочет кожу. Как тут спать?