– А что с ней происходит? – скептически приподнимаю бровь.

– Она неуправляемая!

Так. Спокойно.

Вдох, выдох.

– Во–первых, моей дочери скоро четыре года, кризис трех лет благополучно пройден. Во–вторых, я уже это говорил, малышке нужно уделять внимание – играть с ней, заниматься, разговаривать в конце концов, а не в телефоне сутками сидеть.

– У всех детей кризис протекает по–разному, – Лика намеренно игнорит мое «во–вторых». – У Ксюшеньки затянулся немного. Нам нужно ее отдать в детский сад. У нее и возраст подходящий и с детьми ей будет интереснее, чем с нами.

Лика что–то еще говорит, я смотрю на ее шевелящиеся губы, глаза и…

Я ничего к ней не чувствую! Вот вообще ничего. Я как будто из спячки вышел и теперь озираюсь, пытаясь понять что изменилось за то время, пока я спал.

Кто эта девушка? Почему я на ней женился?

– Что? – вдруг шокировано распахивает глазищи Лика. – В смысле? Никита, я думала, ты меня любишь…

Я вслух сказал? И мне даже не стыдно.

– Я разве когда-то говорил, что люблю тебя? Я хотел, чтобы у моей дочери была нормальная мать. Ошибся.

Ошарашенное выражение лица Анжелы внезапно меняется на виноватое.

– Это ты из–за Ксюши все еще злишься, да? – заискивающе. – Ну извини, если тебе показалось, что я груба с ней. Я воспитываю ее как могу, как умею. Ну, может быть, где-то чуть-чуть перегнула. Я постараюсь найти к ней подход. А хочешь, я отменю все в воскресенье? Проведем выходные втроем. В парк сходим, на каруселях покатаемся. Еще в кино можно на детский мультфильм, кафе… О, я придумала! Никита, помнишь, ты говорил об отпуске? Предлагаю съездить на море. Ксюшеньке морской воздух только на пользу будет и сами отдохнем от города. Хочешь, я сама подыщу путевки?

Жена, говоря последнее уже с волнительным придыханием, ластится ко мне как кошка, трется бедрами и грудью.

Я сытый!

Но она знает как меня завести снова, даже если я устал или как сейчас – тупо не хочу.

– Я так люблю, когда ты сердишься, – сползает по мне вниз. – Меня это так возбуждает…

Пряжка ремня бренчит. Перехватываю ее пальцы, встречаюсь с ее поплывшим взглядом. Облизывает губы.

– Ладно, – разжимаю пальцы, позволяя ей продолжить начатое, – подбирай нам путевки, поедем на море.

12. 11. Кристина. Злючка

11. Кристина. Злючка

Не удается стереть из головы картинки, в которых представляю Островского в кругу семьи. Какой он дома? Любит жену, дочь? Улыбается им, шутит, целует? Рассказывает как ловко раскрутил очередное дело? Им гордятся? Наверняка гордятся. Я бы тоже гордилась таким мужчиной.

Мне жаль его жену. Никиту невозможно не любить, а он…

Такой нежный был сегодня со мной. Со мной, а не с ней!

Любимым не изменяют с первой встречной.

Что в первую нашу встречу, что сегодня, я его жену между нами не чувствовала. Никита как будто один. И создан именно для меня, а я для него. И я даже корю себя за связь с Калининым – ненужное звено в моей жизни. Не потому что у меня виды на Островского и я планирую разрушить его семью, боже упаси. Третьей и последующих встреч у нас точно не будет. А потому что зря потратила себя, свое время, чувства на недостойного меня мужчину. Зачем? Ради места в клинике? Не стоило.

В подъезде ярко пахнет мужским парфюмом. Запах знакомый. Так пахнет в кабинете у завклиникой. Раздражает. Вытеснит сейчас из моих легких запах Островского и ничего у меня больше от него не останется.

На свой четвертый этаж поднимаюсь пешком. Не тороплюсь. Оттягиваю тот момент, когда останусь одна в четырех стенах. В сумке бутылка вина, сыр и виноград – я же с работы уволилась, чем не праздник.