Джонсон выглянул в разбитое окно. Красные мигалки неотложки светились где-то далеко внизу. Недокуренная сигарета дымилась в пепельнице. На белом фильтре остался след от темно-красной помады. Бумажные спички с названием ночного клуба лежали рядом. Неоновые лампы загудели, зажглись и снова погасли. Джонсон мотнул головой. На мгновение ему показалось, что комната стала меньше, сжалась, выдавливая его из своих владений.

– Какого черта? – он снова тряхнул головой.

Несмотря на открытое окно, он чувствовал, как пот покрывает его тело. Теплый, просачивающийся сквозь поры. Секс, духи, сигарета – все было слишком настоящим. Даже окно и девушка с горящими глазами… Но тем не менее этого не могло быть. Так не бывает!

Джонсон спустился на лифте. Вышел на улицу. Неотложка стояла возле его машины. Одеяло и огнетушитель валялись на лестнице. Бригада врачей курила, травя анекдоты. Джонсон подошел к ним и спросил про обгоревшего мужчину.

– Мы бы тоже хотели знать, – сказал начинающий седеть врач.

– Знать что? – Джонсон заглянул в кабину неотложки. Никого. Он чувствовал косые взгляды на своей спине. Чувствовал, как пот, теплый минуту назад, становится холодным и липким. Еще один тупой анекдот водителя. Еще один смех и какая-то шутка. Желудок предательски сжался. Кто-то дружески похлопал его по плечу.

– Со всеми бывает, – сказал седеющий врач.

Шофер отпустил какую-то шутку по этому поводу, и Джонсон тупо засмеялся вместе со всеми. Он знал, что он видел четверть часа назад, и знал, что сейчас ничего этого нет.

Джонсон принял душ и лег в кровать. Дети спали. Жена шептала какие-то банальности сквозь сон…

Секс, запах духов и тлеющая сигарета – ему казалось, что он в той комнате с разбитым окном, где ветер раздувает шторы, а влажные простыни хвастают тем, что пропитались потом безупречно красивой женщины…

Бумажные спички с названием ночного клуба. Джонсон все еще держал их в руке. «Безупречность». Он взял телефон и набрал номер этого клуба.

– Хотите узнать адрес? – спросил женский голос.

Сомнения длились не дольше мгновения.

Давать советы безумцам хорошо до тех пор, пока это безумие не поселится и в вашем разуме. После – вы уже один из них.

Джонсон заказал двойной «Джек Дэниэлс» и стал ждать. Две стриптизерши с потухшими глазами обхаживали металлический шест. Джонсон дал одной из них десятку. Она сняла лифчик и запустила пальцы под полоски стрингов. «Джек Дэниэлс» обжог рот и согрел желудок. Мысли невольно вернулись к недокуренной сигарете и следам помады на фильтре. Влажные простыни, духи, секс…

По спине Джонсона снова покатились капли теплого пота. Он узнал бы ее из тысячи темноволосых и кареглазых. Она сидела за барной стойкой, и ее взгляд, подернутый какой-то усталой поволокой, был устремлен в пустоту. Выглядела ли она желанной? О да! Полные груди натягивали блузку, подчеркивая торчащие соски. Черные чулки на длинных ногах. Короткая юбка. Приоткрытый рот, словно чьи-то невидимые губы нежно целуют ее. И этот взгляд! Да, теперь Джонсон видел, что это не усталость. Скорее истома, страсть, желание. Он поднялся и подошел к ней. Она была высокой. Выше него, по крайней мере, на каблуках.

– Не твое? – спросил Джонсон, протягивая бумажные спички с названием клуба.

Ее губы вздрогнули. Все та же хищная, плотоядная улыбка, которую он видел сегодня ночью у девушки, выпавшей из окна. Она оторвала спичку, зажгла ее, прикурила сигарету и сказала, что ее зовут Ивона.

– Кэл, – представился Джонсон, не сводя глаз с накрашенных темной помадой губ, обхвативших белый фильтр.