То, как она берет в руки чашку, нелюбезно буркнув скупое “спасибо” и отводя взгляд. Как дрожат ее руки, отчего по поверхности чая расходится мелкая рябь. Как она встряхивает головой, пытаясь сбить со лба растрепанные и слишком короткие — по местным меркам — для взрослой девушки пряди.

Такая прическа, как у нее, прямые волосы чуть ниже плеч с дурацкой челкой, отросшей и лезущей в глаза, подошла бы девочке, все еще увлеченной кукольными чаепитиями, воспитанием канарейки или поиском колец фей в саду перед домом.

Пять тонких металлических колец в правом ухе с этим нежным образом никак не увязывались.

Девушка очень по-детски прикусила нижнюю губу и уверенно поставила чашку на стол.

— Где я? — Она снова смотрела прямо на Кондора, сдвинув брови. — То есть... эмм... я не про адрес, конечно. Я тебя не помню. И я не помню, как оказалась здесь. — Она говорила медленно, словно подбирала каждое слово, боясь ошибиться. — Как-то это... странно. То есть, правда, я обычно так не делаю! В смысле, не сплю у незнакомых… Ой.

«Ей страшно, и она оправдывается, — напомнил он себе, — поэтому она резкая. Почти грубая. Поэтому в голосе злость, а еще обида на себя и на весь мир. И на него, на Кондора, лично, потому что он, пожалуй, самый удобный объект для обиды здесь и сейчас».

— Я знаю, у тебя сейчас много вопросов, — небрежно ответил Кондор, кидая в свою чашку еще один кусок сахара. Какой-то из, неважно. Девица, кажется, их сосчитала, и ее брови удивленно дернулись. — Я отвечу на все, только, прошу, постарайся без лишних движений, хорошо? Ты цела, и никто не причинил тебе вреда.

Она моргнула. Кондор сделал глоток чая и задумчиво очертил пальцем круг на столе:

— Но... хм... Я не могу сказать, что с тобой всё в порядке, — осторожно сказал он. — По крайней мере, не в том порядке, к которому ты привыкла.

Девушка нервно сглотнула:

— Мы чем-то упоролись?

Кондор удивленно вскинул голову, потому что это слово тоже было чем-то иным. Не таким, чтобы понять его сразу.

В прошлый раз было так же. Иногда. Потом все привыкли.

— Мы напились вместе или что-то... посерьезнее употребляли? — повторила она, уловив его замешательство.

Взгляд снова стал пристальным и жадным, цепким, как пальцы слепого, изучающего незнакомый предмет. Она то ли пыталась вспомнить, кто такой Кондор и откуда он взялся, то ли любовалась им, запоминая черты лица. На секунду ее взгляд изменился, она сощурилась — видимо, разглядела его глаза. Вряд ли сам цвет, скорее, просто что-то такое заметила и опять удивилась.

Кондор наклонил голову набок, пытаясь вспомнить, как зовут его собеседницу, но имя почему-то не всплывало в памяти, словно его там и не было.

— Скажи, что мы ничего противозаконного не натворили, пожалуйста, — сказала она тихо. Слова дались ей с трудом.

— Ну, наверное, не натворили. По крайней мере, ты. По крайней мере — при мне, если тебя это успокоит. — Он нервно усмехнулся и снова очертил на столешнице круг, потом взялся за чашку, но до рта ее не донес. Потому что понял, что чужого имени в его голове быть не могло. — Подожди-ка! — Он чуть откинулся назад. — Кажется, мы так и не представились друг другу. А я и забыл об этом...

— Что? — выдохнула она.

Снова — со злостью.

Он подавил порыв устало закатить глаза и просто протянул ей руку, вставая и чуть подаваясь вперед:

— Зови меня Кондор, — сказал он.

Девушка улыбнулась, лукаво сощурившись. Кажется, нашла его прозвище забавным, и это было сильнее, чем ее раздражение. Хотя бы на миг.

— Алиса, — не моргнув глазом соврала она, пожимая его пальцы.