Я всхлипнула и замерла.

— Ай-ай-ай, как нехорошо. — Пасть кота не пошевелилась, словно говорящий был внутри кошачьего тела или прятался за ним. — Такое небрежное отношение к собственной силе непростительно для взрослых опытных магов. — Кот снова зевнул, показывая клыки, и царапнул когтями столешницу, словно бы продемонстрировав мне эти самые когти. — Что смотришь, человечье дитя?

Не отрывая от Ахо взгляда, я произнесла имя Сильвии — так громко и четко, как позволяли мне слезы.

Сильвия не пришла. Ни сразу, ни через пару минут, когда я позвала ее снова.

Кот то ли фыркнул, то ли чихнул.

— Лесная леди не придет, — сказал он насмешливо. — Мой господин поставил чары так, чтобы она могла войти сюда только по его личному приглашению.

Он прыгнул вниз, на пол, но пола не достиг — вместо этого он перетек в собственную тень и взмыл в воздух уже в обличье крылатой твари, нагло улыбающейся мне во все свои мелкие острые зубки.

— Самонадеянность губит чародея быстрее и вернее яда или смертельных заклинаний, — заметил он, разглядывая Кондора. — Он может прийти в себя хоть сейчас, а может проваляться так пару суток, если ты ему не поможешь. — Ахо подлетел чуть ближе, завис буквально в ладони от моего лица. — А может умереть.

На личике фэйри появилось выражение хитрого самодовольства.

— Тогда помоги ему, — сказала я, надеясь, что голос звучит твердо.

И тут же предательски всхлипнула.

— Условия моего с ним соглашения исключают выполнение любых касающихся его жизни и здоровья приказов, исходящих от третьих лиц в физическом или... — Ахо покосился на волшебника. — Или в ином отсутствии хозяина. Во избежание соблазна причинить ему вред.
Он хихикнул и на всякий случай отлетел подальше:

— Но я могу дать тебе совет.

Пикси с легким стрекотом переместился и застыл перед моим лицом, приложив крохотный пальчик к тонким губам. Он демонстративно думал, старательно изображая и человеческую мимику, и человеческие привычки вообще. Я вскинула голову: мне хотелось надеяться на лучшее, но из-за этой его странной, карикатурной задумчивости я чувствовала подвох.

И потом — Кондор предупреждал меня, что доверять Ахо не стоит.

— Поцелуй его, — медленно и четко сказал пикси.

Он был серьезен настолько, насколько может казаться серьезным кто-то вроде него.
— ЧТО?

Серьезность сменилась сияющим самодовольством и хитростью, и мне тут же захотелось поймать Ахо и поступить с ним так, как поступают дети с бабочками или стрекозами.

Кажется, фэйри мой настрой понял — он криво улыбнулся одним уголком рта, еще раз обнажив и продемонстрировав мне зубы.

Я перевела взгляд на Кондора и нервно сглотнула, почему-то подумав, что со следами крови на губах он похож на вампира, спящего после ужина с глупой человеческой девицей. Стоило, наверное, бежать отсюда и звать на помощь Ренара, но оставлять беспомощного волшебника наедине с Ахо я не хотела.

Я протянула руку и убрала со лба Кондора прядь волос. Его кожа была холодной, дыхание — все еще слабым. Хоть кровь из носа идти перестала, правда, обивку дивана и нашу одежду это уже не спасет.

— Ахо, я...

— Тебе мешает стыд? — Фэйри сел на спинку дивана сбоку от меня и наблюдал за всем блестящими темными глазами. — Как это по-человечески!

— Да ты просто издеваешься, — поняла я.

Он рассмеялся, весело болтая ножками, словно вся ситуация казалась ему забавной шуткой.

— О нет, я серьезен! Ты не знаешь многих законов этого мира, нездешнее дитя! Говорят, поцелуй, полный искренних чувств, творит настоящие чудеса!

— Я тебе хвост дверью прищемлю, — пообещала я и покраснела.