Градус толпы уже на пределе. Многим отказали. Большинству придется остаться здесь, либо вернуться домой и встретить катастрофу там.

Никто не знает, когда это случится. Как скоро небо станет багровым.

Подхватив сына на руки, я локтями пробиваюсь к проверяющему.

- Стой, куда прешь?! – грубо хватая за плечо, рявкает на меня какая-то женщина. – Очередь!

- Я есть в списке! – чеканю я.

- Мы все есть! – не унимается склочная дама и принимается выталкивать меня назад своим грузным телом.

- Пропусти ее, - заступается за меня высокий мужчина из толпы с проседью на висках, - у нее маленький ребенок.

Дамочка затыкается и убирает руку с моего плеча, недовольно поджимая губы.

Дальше мы с Ноамом быстро выскакиваем на площадку, обогнув очередь.

Сканер в руке андроида загорается зеленым, когда оказывается рядом с моей рукой.

- Вы есть в списке, проходите, - равнодушно оповещает робот, указывая шарнирной рукой на дверь.

На радостях я бросаюсь вперед, но ликование мое быстро обрывается.

- Только вы. Мальчика оставьте, - требует механический голос.

На секунду я застываю, все внутри меня леденеет.

- Но это мой сын!

- Пройти могут только те, кто есть в списках, – повторяет он сухо.

- Он же умрет, - шепчу я, уставившись в стеклянные глаза андроида.

Здесь я уже начинаю понимать - без безопасного места мы обречены. В этот раз не обойдется землетрясением. Ни один укрепленный город не выдержит.

Случится что-то ужасное.

Очень скоро, возможно, в считанные часы всех нас настигнет мир, в котором не останется ничего привычного. Пусть ненадолго, но выживут только те, кто в укрытиях глубоко под землей.

- Такова цена за спасение человечества, - чеканит бесполая техника, - мальчик останется здесь.

Я теснее прижимаю сына к себе и отворачиваюсь.

Бессмысленно. Они не понимают. У механических тварей нет детей или чувства жалости, но есть приказ. Меня пропустят только без сына.

Но этому не бывать! Я скорее отдам свою жизнь за сына, чем обреку его на смерть.

- Мама… - окликает меня Ноам, и я присаживаюсь на корточки, заглядывая в его лицо, - тебя не пускают из-за меня? – спрашивает он и хлюпает носом, его ясные глаза наполняются слезами.

- Нет, конечно же нет, - держась руками за его плечи говорю я, - ты ни в чем не виноват, Ноам, у них свои причины не пускать нас, но мы обязательно спасемся! Главное, что мы вместе!

Ноам кивает, соглашаясь со мной и немного успокаивается.

Я всегда стремилась к тому, чтобы воспитать сына правильно. Вот только как это «правильно»? Я понятия не имею. У меня никогда не было перед глазами достойного примера. Я – брошенный ребенок.

Все что мне остается – делать так, как сама считаю правильным, как чувствую. Но во многом это похоже на ходьбу с завязанными глазами. Часто приходится сдерживаться и задумываться как те или иные мои слова отпечатаются на его будущем.

Вот только сейчас этого самого будущего он может лишиться.

В паре шагов от нас через роботов пытается пробиться семья. Пускают только мужчину. Он какой-то известный архитектор, но жене и двум дочерям доступа не дают.

- Послушайте, без семьи я никуда не поеду, - пытается доказать он, - без них я буду бесполезен.

Ему отвечают то же, что и мне. Пройти могут только люди из списка. Семьи брать не позволено. Место ограничено.

Вдруг архитектор, безобидного вида мужчина с пузом, достает из-за пазухи бластер и без промедления выстреливает в слабое место андроида – в шею и толкает механическое тело.

Бездушная жестянка падает и сбивает собой еще нескольких.

Люди, воспользовавшись возникшей суматохой наваливаются на ряд охранников и выводят их из строя.