Я облегченно выдыхаю – из записи почти ничего не понятно, ни имен, ни личностей не разобрать, видимо, что-то повредилось при падении.

- Что это? – настороженно спрашивает Геррук, поднимает диктофон с пола и задумчиво хмурится, уставившись на руку, которой только что сжимал мою талию. Так смотрит, будто мельком увидел давнего знакомого там, где быть его не должно, а теперь гадает не ошибся ли.

Я нервно одергиваю кофту, мысленно успокаивая себя, что ни одно живое существо не может узнать другого человека по диаметру талии и говорю:

- Это мое!

- Бред какой-то. Зачем ты таскаешь с собой рухлядь? – хмурится он, пытаясь включить запись снова, трясет диктофоном возле уха, но устройство не отвечает.

Старая штуковина хорошенько так долбанулась и это очередное удачное обстоятельство на сегодня.

«Луна, бегом включай в себе стерву и отбери у него диктофон!» - велит Барт в наушнике. – «Если он услышит признание, то вряд ли ты успеешь рассказать о своей настоящей личности – он тебя прикончит».

Несколько секунд я просто вдыхаю воздух носом.

Барт прав, этот интриган всегда попадает в точку. Я не могу позволить Герруку услышать все, что хотел сказать голос на записи. По крайней мере, потому что там признание. Мое признание, потому что я сейчас Делва.

Взмахом пальцев я откидываю волосы за спину, поднимаю голову и делаю высокомерное выражение лица, точно скопированное у королевы при первой нашей встрече. Правда, я больше похожа на неумелую подделку.

- Не твое дело, - говорю с усмешкой, - верни на место или придется поговорить с твоим отцом.

- Вот как, - говорит он мрачно и делает шаг ко мне, - и что же он сделает, выпорет меня?

Тень от его мощного тела подползает ближе, но я усилием воли заставляю себя стоять на месте и не пятиться, ощущение трескающегося льда под ногами усиливается.

Луна всегда убегает, но Делве нечего бояться.

- Хочешь рассорить нас с отцом? Думаешь, на место кронпринца есть кандидатура получше? – с каждым вопросом он делает один шаг в мою сторону, пока не останавливается совсем близко, так, что я могу ощутить носом его запах – холод улицы и табак. Наверное, так и пахнет равнодушие к жизни, когда никаких радостей кроме сигареты во рту не остается.

Думай, Луна. Что бы сказала сама королева на моем месте?!

«Быстрее!», - паникует в наушнике Барт. - «Ты слишком много думаешь!»

- Мне наплевать кто будет сидеть на стуле в главном зале, меня волную только я сама и мои деньги, - говорю небрежно, - твой отец ублюдок удумал заменить меня молодой любовницей, так может меня в жены возьмешь ты, милый? Твоя Луна все равно того… к-кончилась, - на последнем слове голос все равно дрожит.

Я слышу, как руке Геррука трещит бедный диктофон. Кронпринц в одно мгновение оказывается рядом и нависает надо мной с гневным лицом. Он сжимает зубы так сильно, что проступают скулы, кадык прокатывается вверх и вниз, горло напрягается так, что точно видно каждую вздувшуюся от злости вену.

- Если я еще хоть раз услышу ее имя из твоего поганого рта, ты больше никогда и ничего не сможешь сказать, поняла?! – шипит он, стискивает губы в ниточку, разламывает диктофон и бросает его части мне под ноги.

«Дальше, Луна! Делва не стала бы испуганно молчать!» - давит на меня Барт. - «Поставь его на место!»

- К-как ты смеешь… - выдавливаю из себя едва ли высокомерным тоном, скорее голосом, похожим на писк комара.

Хочется вынуть наушник и проорать в него: «Ты что, не видишь?! Он уже на грани, я довела его, перестань кричать мне в ухо!»

Но стою на месте, боясь даже руку поднять, только глаза двигаются, словно я подглядываю за кем-то из тайной комнаты в две маленькие дырочки.