Кусая губы от боли, Эстер поднялась и вложила между ног тряпку. Крови совсем немного, подумала она. Похоже, что опасения превосходили действительность. Она подумала, что все прошло бы гораздо легче, если бы она была моложе, свежее, теплее. А получилось так, что его хладнокровная атака наткнулась на хладнокровный прием. Она задрожала в темноте и вернулась в постель к мужу.

Джон лег на бок спиной к ней, как будто хотел заслониться от нее, не видеть ее и не думать о ней. Эстер, стиснув зубы от боли и горечи разочарования, заползла под одеяло, стараясь не дотрагиваться до него, сохранять расстояние между ними. Она не плакала, она лежала очень тихо, с сухими глазами, и ждала утра, когда должна была начаться ее замужняя жизнь.

– На этой неделе я должен уехать в Отландс, – между делом заметил Джон на следующее утро за завтраком.

Эстер, сидевшая рядом с Малышом Джоном, с удивлением посмотрела на него:

– На этой неделе?

Он встретил ее взгляд без малейшего проблеска чувств, с полным непониманием:

– Да.

– Так скоро?

– Почему нет?

Она могла бы привести с десяток причин, почему новоиспеченному мужу не следует уезжать из дома в первую неделю семейной жизни, но попридержала язык и плотно сжала губы. Лишь заметила, что люди могут счесть это довольно странным.

– Пусть думают что хотят, – резко парировал Джон. – Мы поженились, теперь я могу заняться работой, что я и собираюсь сделать.

Эстер взглянула на Фрэнсис, сидевшую слева, напротив Малыша Джона. Головка Фрэнсис в белом чепце склонилась над миской, она не смотрела на отца, притворяясь глухой.

– Нужно закончить посадки весенних луковиц, – сказал он. – А еще заняться обрезкой и подготовкой к зиме. Я должен подготовить домик шелкопрядов, чтобы они перенесли зиму. Меня не будет где-то с месяц или около того. Если я вдруг понадоблюсь, вы всегда сможете послать за мной.

Эстер склонила голову. Джон встал из-за стола и подошел к двери.

– Я буду в саду, – сказал он. – Пожалуйста, уложи мою одежду для Отландса и скажи парнишке, что сегодня мне понадобится лошадь. Я еще заеду в доки посмотреть, может, появилось что-нибудь интересное для коллекций короля.

Эстер кивнула. Она и двое детей сидели в молчании, пока за Джоном не закрылась дверь.

Фрэнсис подняла глаза, ее нижняя губка дрожала.

– Я думала теперь, когда вы поженились, он все время будет дома.

– Не обращай внимания! – сказала Эстер с показной бодростью. – У нас много работы. Нужно сделать фейерверк для Дня Гая Фокса, а потом готовиться к Рождеству.

– Но я думала, папа останется дома, – стояла на своем Фрэнсис. – Он ведь приедет домой на Рождество?

– Конечно, – без следа сомнений ответила Эстер. – Конечно приедет. Но сейчас он должен ехать и работать в красивых садах королевы. Он ведь королевский садовник! Он не может все время сидеть дома.

Малыш Джон посмотрел на них и рукавом вытер молочные усы.

– Возьми салфетку, – сказала ему Эстер.

Малыш Джон заулыбался.

– Я поеду в Отрендс, – твердо заявил он. – Буду сеить и деять облезку и поготовку. Я поеду.

– Конечно. – И Эстер подчеркнуто правильно произнесла: – И сеять, и делать обрезку и подготовку.

Малыш Джон с достоинством кивнул:

– А теперь я пойду посмотрю на своих солдатиков.

– Можно я буду брать деньги с посетителей? – спросила Фрэнсис.

Эстер посмотрела на часы, стоящие в углу. Еще не было девяти.

– Их еще целый час не будет, а то и дольше, – сказала она. – Так что беритесь оба за уроки. У вас целый час. А заниматься можете в комнате редкостей.

– Ну, Эстер, – жалобно протянула Фрэнсис.

Эстер покачала головой и собрала со стола ложки и пустые мисочки из-под овсянки.