Когда родители, стараясь не смеяться, объяснили, что свадебный обряд должен проходить в храме Пресветлой Богини Матери, а венчать нас должен жрец, а не Кристоф, и вообще, для обряда пока рано, нас охватило дикое разочарование.

Кристоф, конечно, от души повеселился. Правда, когда я заплакала, шутник пытался меня успокоить, гладил по голове и говорил, что когда я и Джейс вырастем, то обязательно поженимся, а он будет шафером на свадьбе. И подарил вкусную большую конфету.

Джейсон попытался подраться с братом, но родители не дали…

Шло время. Мне исполнилось двенадцать, Джейсу — четырнадцать, мы придумали новый свадебный обряд, который навсегда нас соединит. Вернее, придумала его я, а Джейс согласился участвовать.

Я вычитала в книжках из папиной библиотеки, как еще с древних времен люди и маги приносили клятвы Пресветлой Богине, просили ее о помощи, и видоизменила клятвы под наш случай.

Мы уже понимали, что это не брачный обряд в храме, но для нас он был самый-пресамый настоящий. Уговорили Кристофа помочь. Тот согласился, хотя в то время готовился к поступлению в Столичную академию магии и ему было не до наших обрядов. Но он быстро понял, что проще согласиться, ведь так просто мы не отстанем.

В выбранный день, втайне от родителей, слуг, гувернеров и гувернанток, в полнолуние мы пришли к Ледяному озеру.

Искупались в лунной дорожке, очистились от всех грехов. Потом вытерлись новыми белыми полотенцами, переоделись в сухую одежду, развели костер и встали перед ним на колени.

Кристоф острым кинжалом сделал крест-накрест небольшие порезы на наших запястьях. Мы прикоснулись одним запястьем к другому, смешивая кровь.

— Я, Джейсон Тубертон, клянусь перед Многоликой Пресветлой Богиней Матерью, что всегда буду любить и беречь тебя, Лорианна Стенфилд, обещаю быть верным и преданным мужем до последнего вздоха. Пресветлая Богиня Мать, прошу, благослови наш союз. Отныне и навеки я твой вечный слуга. Мои свидетели — вода, в которой очистился, земля, на которой стою перед тобой, огонь, на который капает наша смешанная кровь, и воздух, которым позволяешь нам дышать.

Я повторила за Джейсоном аналогичную клятву.

— Я, Кристоф Тубертон, подтверждаю, что эти двое без принуждения, по доброй воле, вступают в союз и полностью осознают последствия магического брачного обряда.

Кристоф перевязал наши руки между собой красной лентой, завязал ее четырьмя узелками, которые символизировали воду, землю, огонь и воздух. На ленту покапал своей кровью из порезанного пальца, тем самым еще раз подтверждая как свидетель наш союз.

После мы остались на ночь в шалаше у озера, который предусмотрительно соорудили до обряда. Кристоф, взяв обещание не делать глупостей, ушел с чувством выполненного долга готовиться к экзаменам.

Утром, когда он пришел нас проведать, то не смог разбудить. Бледные, без сознания, мы лежали... в огромной луже крови.

Тогда нас еле успели спасти — надрезы на запястьях получились слишком глубокими, кровь не останавливалась всю ночь.

Несколько дней мы провалялись в постели от слабости и потери крови. Кристофу сильно досталось от всех родителей. Но, я знаю, что он и так винил себя больше всех.

Потом Кристоф признался, что очень перепугался. Но не из-за наказания, а из-за того, что мы действительно несколько дней находились между жизнью и смертью.

Когда я пришла в себя, бледная и ослабленная лежала в кровати, Кристоф пришел ко мне с моей недовольной мамой.

— Хочет убедиться, что ты пришла в себя, — с неприязнью произнесла она тогда.

Я вспомнила его осунувшееся и посеревшее юношеское лицо, виноватые темные, запавшие от горя глаза.