оба брата мертвы, поэтому только вы знаете место нахождения…

Каждое новое слово министра вбивалось в сердце тупой иглой, все сильнее темнело в глазах. Я уже ничего не слышала. Ничего не хотела слышать… Оба брата… мертвы?

Этого не может быть.

Тангрия. 3184 год

Несмотря на то что в день знакомства я разбила Джейсону бровь, наши родители подружились. И мы с Джейсоном, на удивление, тоже.

С тех пор мы стали не разлей вода, как два магнита, всегда и везде вместе. Родители умилялись такой сильной привязанности.

Поместья Стенфилдов и Тубертонов граничили между собой. На границе земель находилось Ледяное озеро. Так уж получилось, что одна половина озера

находилась на территории нашего поместья, а другая половина — на территории поместья семьи Джейсона.

Наше поместье было меньше, но и для меня, и для Джейсона оба поместья практически превратились в одну огромную площадку, на которой мы могли играть и шалить.

Я знала каждую комнату в его огромном доме, каждый закуток его поместья, а он знал каждую комнату в моем доме и каждое деревце в моем поместье. Мы изучили все укромные уголки в нашемлесу, все тропинки там, где нам разрешали играть... и где не разрешали тоже.

Учителя докладывали родителям о наших слабых успехах в учебе (учились мы отдельно), а гувернантка и гувернер жаловались, что целыми днями мы носимся по лесу и лазим по деревьям.

Иногда с нами играли еще двое мальчиков: сын нашей экономки, Матиус Сноу, и сын конюха, Тирас Доу. Оба были такого же возраста, как Джейсон, но последний ревновал меня к другим мальчикам и чаще предпочитал играть без них.

Что мы только не вытворяли с ним! Как только не шалили и не баловались! И в прятки играли, и в дикарей из Свободных земель, и в исследователей, и в грабителей, и в магов.

Как-то мы сарай в поместье Тубертонов подожгли — убегали от воображаемой погони дикарей и заметали следы. Потом сожгли баню у нас в поместье — это уже мы изгоняли злых духов.

Кристоф смотрел на нас снисходительно, обзывая глупой малышней. И ему, конечно, за это от нас доставалось. Мы устраивали засады, поэтому он всегда ходил, озираясь по сторонам, зная, что в любой момент на голову может что-то упасть. Или он может споткнуться о натянутую веревку, или выловить из тарелки лягушку, ну или дождевого червяка. Да все что угодно! Фантазия у нас была богатой.

В общем, Кристофу скучать не приходилось. Но он был хорошим и добрым парнем, не сдавал нас родителям и гувернанткам и всегда защищал.

После проказ я возвращалась домой растрепанная, испачканная, но всегда счастливая. У родителей не хватало духа отругать меня. Папа, конечно, ворчал, что растет кто угодно, но не благородная лерина, но все ограничивалось этим ворчанием.

Когда мне исполнилось десять, а Джейсону двенадцать, мы решили, что хватит жить отдельно, пора пожениться. Построили шалаш в лесу, как дикари из Свободных земель, о которых вместе прочитали в книжках.

У Джейсона ловко получалось все конструировать, я была на подхвате. Шалаш получился замечательным. По крайней мере, мы в нем поместились.

Мы умоляли родителей поженить нас и отпустить жить в шалаш, но те только смеялись и говорили, что надо еще чуть-чуть подождать. Шесть лет!

Срок казался долгим, и тогда нас поженил Кристоф, который сообщил, что как старший брат вполне может это сделать. Джейсон смастерил деревянные брачные браслеты, на которых выцарапал гвоздиком «Лори и Джейс, жена и муж. Навсегда вместе».

После обряда мы заявились к родителям, требуя предоставить нам отдельный маленький домик. К тому времени насчет шалаша мы успели передумать — через два дня тот развалился.