Вот сейчас мой любимый счастливо улыбнется и скажет, что просто разыграл меня, проверял серьезность моих намерений. И поцелует.

Настоящее время

Я смотрела прямо перед собой, обескураженная пришедшими воспоминаниями. Сестра Таисия сидела за столом и что-то писала, полностью поглощенная своим занятием.

Эти воспоминания поразили меня.

Та молоденькая восторженная девочка — это я? Такая непосредственная и искренняя. Такая влюбленная…

Джейсон, выходит, разлюбил ее? То есть меня?

Но сейчас я — лера Тубертон. А он — Джейсон Тубертон. Значит, мы тогда поженились, помолвка тоже была? Или это случилось позже?

Марилиец рассказал, что я уехала в Марилию из-за разбитого сердца. Значит, в тот год помолвка не состоялась.

«Пресветлая Богиня, как же сложно!» — рассердилась я.

Голова разболелась, я прикрыла глаза и хотела поспать, но перед мысленным взором встало серьезное и неожиданно родное лицо Джейсона Тубертона.

Сердце защемило от непонятной тоски.

Тангрия.
Лето, 3196 год

Я призналась Джейсу, что люблю его и хочу за него замуж, и затаила дыхание. Какое-то время он молчит, удивленно смотрит, как будто то, что я сказала, стало для него новостью.

Счастливым он не выглядит. В панике понимаю, что Джейсон ждал другого ответа.

Я теряюсь. Затем злюсь. Поднимаю запястье с грубым шрамом в форме креста. Он смотрит и хмурится.

Его запястье оказывается рядом с моим. На нем точно такой же шрам. Джейсон задумчиво смотрит на наши руки. Осторожно гладит пальцем мой шрам, очень нежно. Я закусываю губу, не отрывая испуганных глаз от его задумчивого лица.

— Мы тогда чуть не умерли. От потери крови. Два глупых ребенка, — в голосе Джейсона щемящая тоска, что мне абсолютно не нравится.

— Мы поженились по правилам древнего обряда перед лицом Пресветлой Богини и поклялись любить друг друга всю жизнь, скрепив клятву кровью, — шепчу я и несмело улыбаюсь. — И не такими детьми мы были, даже поцеловались. Мне было двенадцать, тебе — четырнадцать.

Джейс не отвечает на улыбку.

— Мы были детьми, Лори, — его голос звучит строго. — Это были детские игры: свадьбы, браслеты, порезы, клятвы — все несерьезно! И должно остаться в прошлом.

— Это был древний обряд с клятвами, — хмуро и упрямо возражаю. — Теперь мы связаны на всю жизнь.

— Чушь, — недовольно цедит сквозь зубы Джейс.

Я раздраженно передергиваю плечами.

— Да что с тобой такое?! — вскакиваю на ноги, сжимаю ладошки в кулаки. — Когда ты уезжал в академию, ты не был ребенком, и ты поцеловал меня во второй раз! — прижимаю пальцы к губам, вспоминаю тот день. Как его губы нежно прикоснулись к моим, задержались, а я смущенно отпрянула. — Это был самый счастливый день в моей жизни. Я обещала ждать тебя, и я ждала. Каждый день, каждый час. — Снова стали накатывать отчаяние и паника.

С отчаянием заглядываю в хмурые глаза:

— Сначала ты часто писал. Почти каждую неделю. Рассказывал об академии, о преподавателях, о новых друзьях, — отрывисто произношу я. — И я представляла и академию, и твоих преподавателей, и друзей. Казалось, я рядом с тобой. Потом письма стали приходить реже. Затем совсем перестали приходить. Я ждала их каждый день, Джейс. Бегала через лес к твоим родителям. Спрашивала, нет ли весточки. Я приезжала в столицу. Несколько раз. С мамой. Но мы не могли застать тебя. Я ждала тебя на зимние каникулы, но ты не приехал. Написал мне, что уехал к другу. Алану Бродли. Я даже имя его запомнила. Я его возненавидела! Я ждала, что ты хотя бы в конце каникул приедешь на пару дней, чтобы увидеться…

Вспоминаю переживания и опять проживаю те ужасные дни.