И это уже никуда не годится.

Мне необходима встряска.

Хочется избавиться от того, что я испытывала сегодня на плацу.

Тревогу. Азарт. Возбуждение.

Я зажмуриваюсь, прежде чем повернуть рычаг на кране до упора и потянуть вверх. Затем делаю глубокий вздох, упираясь ладонями в плитку. Теплая вода внезапно заканчивается, и на меня обрушивается водопад. Хлесткие струи пронзают кожу сотнями крошечных кинжалов. Сердце активнее качает кровь, мышцы напрягаются, дыхание сбивается, и я начинают ловить ртом воздух. Это словно прыжок со скалы с закрытыми глазами. Первые секунды, когда тело встречается с раздражителем, самые восхитительные. Я даже слышу шум реки, а затем перекрываю воду.

Мираж исчезает. Пальцами и стопами снова чувствую лишь плитку душевой кабинки. Ко мне возвращается слух и зрение, дыхание становится ровным и глубоким. Кожу приятно покалывает.

А затем я слышу какой-то скрежет, словно кто-то тащит по полу габаритную мебель.

— Кто здесь? — я резко оглядываюсь и смахиваю с лицо воду. За матовыми стеклами дверцы медленно приближается черный силуэт. Я слышу размеренные шаги. В ушах стучит кровь. — Костя?

По ту сторону стекла раздается хриплый смешок.

— Ждала меня, Полина? — высокая тень замирает напротив.

Моя грудь поднимается и опускается. Я узнаю этот глубокий голос, манеру слегка растягивать слова. По коже бегут мурашки.

Наконец я прочищаю горло.

— Хватит меня преследовать!

— Твой конь заставил тебя попотеть, да? — Костя игнорирует мое требование своим развязным тоном. — А ты в курсе, что Екатерина Вторая была так развратна, что трахалась с конем?

— Это неправда!

— Ты-то откуда знаешь?

— Что тебе надо? — с расстановкой спрашиваю я.

— А что ты мне можешь предложить?

Меглин прислоняет к стеклу ладонь. Я вижу размытые очертания его длинных пальцев. Эта выходка и спокойный тон в сочетании с пошлыми намеками заставляют меня нервничать. Как и то, что кабинка никак не закрывается. Дверцы сделаны по принципу маятника. Чтоб войти, их достаточно толкнуть или потянуть на себя.

— Костя, если бы ты захотел встретиться и поговорить, возможно, я бы согласилась и выслушала тебя, — я говорю как можно тверже. — Но ты ведешь себя недопустимо…

— У тебя соски затвердели? — перебивает меня Меглин громким шепотом.

Неосознанно я опускаю взгляд на грудь, а в следующее мгновение меня окатывает волной стыда.

— Что ты… — скрещиваю руки на груди.

— Потрогай их, — так же глухо просит Костя. — Пощекочи большими пальцами.

Вспыхнув, я крепче сжимаю себя руками. И только сейчас замечаю, что полотенце, которое висело на дверце, исчезло.

— Верни мое полотенце!

— А волшебное слово? — смеется Костя.

— Иди к черту! — огрызаюсь я.

— Тогда выйди и возьми сама.

— Да что ты ко мне привязался?! — ору я на всю раздевалку.

Тень за стеклом вдруг отдаляется.

Я подхожу ближе, всматриваюсь и прислушиваюсь, гадая, что он задумал. Ничего толком не видно. И, когда Меглин возвращается к кабинке, я вынуждена отступить.

— Держи.

С этим он перебрасывает через дверцу край белоснежного полотенца.

Сдернув полотенце, суетливо заворачиваюсь в него. С волос капает вода, и я отжимаю мокрые кончики.

— Ну где ты там? — торопит Костя.

Собравшись с духом, я толкаю дверь и выхожу.

Костя занят тем, что медленно расстегивает пуговицы на своей черной рубашке.

— Что ты делаешь? — я растерянно наблюдаю за движением его пальцев.

— Хочу тоже принять душ, — он выворачивает рубашку на плечи, обнажая грудь, после чего разбирается с манжетами. — Жарко сегодня.

— Не надо! Дай я хотя бы выйду!

Я в шоке направляюсь к шкафам с одеждой.