Стас тихо смеется, но мне вот несмешно. Он же не слышал, каким тоном мой дедушка говорил по телефону.

— А что Меглин? — его слова меня настораживают.

— Ну ты же видела его. Только и ищет, до кого докопаться.

Раздумывая, я крепче стискиваю предплечье Стаса.

Костя вернулся.

У меня вновь такое чувство, что внутри проносится торнадо.

— Видела. Но… не знаю… Если бы я вот так же потеряла со всеми связь на несколько лет, а потом вернулась и поняла, что у меня тут никого не осталось, может быть, я бы тоже чувствовала себя одинокой и злилась.

— По-твоему, он ведет себя, как загашенный, потому что ему одиноко?

— А ты как думаешь?

— Полин, ты хочешь обсудить Меглина?

— Нет.

Из моей сумочки кросс-боди доносится короткий звук уведомления мессенджера. Проигнорировав его, я поправляю ремешок. Но следом приходят еще несколько сообщений.

— Не посмотришь? — предлагает Стас.

— Нет, потом, — изображаю равнодушие.

Я, почему-то, уверена, что мне пишет Меглин. Хуже того – мне хочется, чтобы это был именно он. Сердце подпрыгивает, стоит только подумать о том вечере, когда он вернулся. Я представляю, как Костя осматривает дом в наше отсутствие. Возможно, он даже заглядывал в мою спальню…

Да что со мной такое?

Мысленно дав себе оплеуху, сосредотачиваюсь на том, что действительно важно.

— Стас? — я снова останавливаюсь.

— Да? — отзывается парень.

— Обещай мне, пожалуйста, кое-что.

— Все, что хочешь, — повернувшись, Топовский подходит ближе.

— Обещай, что никогда не станешь таким же, как мой дедушка. Хотя бы по отношению к нашим детям.

— Конечно, — Стас протягивает руку и нежно касается моей щеки. — В мои планы не входит превращаться в домашнего тирана, малыш.

Он пытается шутить, но слишком уж много правды в его словах. Моя семья действительно обладает надо мной огромной властью. Без них я ни на что не способна. Ноль без палочки. Собственность, деньги – у меня же нет ничего своего.

— А давай все бросим и уедем? — со странным смятением в груди предлагаю я.

Меня не покидает тревожное чувство, словно должно случиться что-то плохое.

— Как это?

— Ну просто. Уедем. Пусть мы будем жить скромно, зато ни от кого не зависеть.

— Полин, нам необязательно уезжать. Скоро ты станешь моей женой, и я никому не позволю распоряжаться твоей жизнью. Эй, хорош хандрить. Знаешь, что у меня для тебя есть? — Стас игриво приподнимает бровь. — Билеты на кубок по конкуру. Лучшие места.

— Правда? Я тебя обожаю, — я было расцветаю улыбкой, но она тут же гаснет. — Знаешь, мне больше всего нравится смотреть, как выступают любители. Я каждый раз представлю себя и Ворона на арене.

— Ты никогда не говорила, что хотела бы заняться конным спортом профессионально, — не без удивления произносит Стас.

Дедушка мечтал, что я стану прославленной балериной. А мама… я не помню, чтобы она хотя бы раз спросила, чего я хочу. Да я и сама не знала. Просто, пока все были школьниками, взрослая жизнь казалась мне чем-то далеким. Через год я получу диплом экономиста, но очевидно, что я им не воспользуюсь.

— Вот ты, например, знаешь, чего хочешь. А я… Такое чувство, что мое предназначение заключается только в том, чтобы выйти замуж и родить детей.

— И тебе этого мало?

— Мне этого мало, Стас, — мой ответ звучит довольно резко и неожиданно даже для меня самой.

Топовский по-прежнему выглядит обескураженно.

— Интересно…

— Да. Я сама недавно к этому пришла. Просто все мое окружение… Эффи, ты… — я озвучиваю то, что даже еще толком не сформулировала. — Горбачев сказал, что планирует пойти по линии минобороны, а Воеводина мнит себя великим дизайнером одежды… Да, блин, все уже знают, чем они будут заниматься, помимо того, что когда-нибудь создадут семью, понимаешь?! Кроме меня.