Опять-таки, он не знал, откуда взялась эта уверенность, но, как и в остальных случаях, чувствовал, что прав. Он насколько мог изучил этот вопрос в предыдущие разы, скребясь в глухую непроницаемую стену, за которой скрывались воспоминания прошлой жизни. Он хотел выяснить, что лежит по ту сторону, но до сих пор ему не удалось ничего узнать и добиться.

– Какой из меня боец, – сказал Райнер. Его плечи опустились. – Отец пытался меня научить, но…

Он тяжело сглотнул, чуть не плача, и Синдер отвернулся под предлогом того, что нужно убрать тарелки, чтобы дать Стрейну время взять себя в руки. Несколько секунд спустя Райнер снова заговорил:

– Он сказал, от меня нет толку. Считал, что никогда и не будет.

– Ну, значит, он ошибался, – сказал Синдер.

Райнер удивленно глянул на него. Так мог смотреть на лису охраняющий грядку с морковкой кролик: храбро, несмотря на ужасную опасность.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что твой отец хотел, чтобы ты поступил в Третий Директорат. – Синдерс сделал мысленную заметку спросить у кого-нибудь, что это такое. – Возможно, тебе и не хватает способностей, чтобы попасть туда, но это не значит, что ты не сможешь научиться драться. Ты всегда можешь этому научиться, и в итоге сможешь защитить себя от таких, как Джард. Вот и все, что тебе, скорее всего, когда-либо понадобится, так?

Райнер кивнул, все еще неуверенно.

– Наверное, – сказал он в своей мягкой, часто сомневающейся манере. – Но когда ты сможешь меня учить? Мы работаем целыми днями, а по вечерам времени нет.

– Как насчет выходных? – спросил Синдер. – Раз в неделю мы можем пару часов тренироваться.

– Этого будет достаточно?

Синдер не был в этом уверен.

– Это будет медленное обучение, – допустил он. – Но опять-таки, чтобы прочесть все книги в библиотеке, требуется время. Полагаю, единственный способ справиться с этим – начать. Что скажешь?

– Я думаю… Я не уверен.

Райнер, казалось, погрузился в размышления, убирая последнюю тарелку. Синдер молча ждал, пока парень примет решение.

Наконец Стрейн медленно развернулся.

– Да. Мне бы этого хотелось. – Он улыбнулся широкой, счастливой, полной надежд улыбкой, такое выражение редко появлялось на его обычно мрачном лице.

Синдер мысленно сделал еще одну заметку. Нужно найти способ заставить Райнера чаще улыбаться, привнести в его жизнь больше радости, особенно теперь, когда его сестра переехала из приюта.

Он сказал:

– Начнем со следующего эйдена, с первого дня недели, когда у нас будет свободное время.

Улыбка Райнера стала шире.

В следующий эйден сразу после обеда Синдер и Райнер вышли на квадратный пятачок травы рядом с приютом. В Быстромечии было много таких пятачков. Зелень разнообразила городской пейзаж: нагромождения зданий с изрыгающими дым трубами, телег, с лязгом катящихся по усаженным макадамией дорогам, и фабрик, создающих рабочие места для жителей.

Многие подобные скверы имели громкие названия и громкую историю, были названы в честь героев Ракеша, но не этот. Это был всего лишь неухоженный пустырь в бедном районе на окраине города. Скопление невысоких зданий, разделенных окружавшими пятачок переулками, и вечнозеленые кедры, ели и сосны мешали траве разрастаться. Мягким летом деревья обеспечивали город тенью, но уже наступали осенние месяцы, и поэтому их голые ветви украшал ранний снег.

Завыл ветер, унося прочь пар, идущий у Синдера изо рта, и тот выругался.

Он укутался в дополнительный слой одежды и надел толстое пальто, но холод все еще умудрялся кусать его, морозя руки и лицо. Он ненавидел холод и был уверен: кем бы он ни был до потери памяти, он явно был создан для более теплого климата, нежели тот, что царил в Ракеше. Не помогало и то, что Райнер и остальные жители этой не самой густонаселенной части города носили лишь рубашки с длинным рукавом и легкие фуфайки. Тем не менее казалось, что им вполне комфортно.