– Вот! Именно поэтому Кристине не следовало открывать рот. Сейчас ты все мои слова и действия будешь расценивать как угрозу для брата. Единственное, чего я хочу, вернуть тебя. 

Первая мысль: он шутит. Его заявление можно расценить только как идиотскую шутку. Вторая: шутники не говорят с таким серьезным видом. Да от Чернова исходила такая уверенность, что я в какой-то момент начала сомневаться, а точно ли я проревела месяц?

Точно.

Точнее не бывает.

И человек, по вине которого я долгое время не могла уснуть, сейчас заявляет, что вернуть меня хочет. Вот так просто говорит мне все это в лицо. Да кто он такой? Кем себя возомнил?

– А ты сегодня головой не бился? Я уже сказала, что развожусь с тобой. И лично я никуда не собираюсь возвращаться. Точка, Никит. Пусть до тебя это уже дойдет. Ведь неважно, кто писал мне. Олег или кто-то другой. Какая разница кто? Изменял мне – ты. Это ты предал. О чем вообще мы можем сейчас разговаривать? – Потихоньку меня накрывало. – Уходи! Не звони мне. Не приезжай. Не разговаривай со мной. Дай мне спокойно пережить всю эту гадость, которую ты на меня свалил. Разве я о многом тебя прошу?

Я уже была на грани истерики. Еще парочка самоуверенных заявлений, и я просто взорвусь.

Мне больно. По-настоящему больно смотреть на Чернова. Слышать его голос. Даже видеть его. И если он не исчезнет из моей жизни, то боль не пройдет. Как мне двигаться дальше, если любимый человек, который предал, не хочет отпускать?

– Не проси отойти в сторону. Я не отойду.

– Отойдешь!

– Нет. Не смогу. Разберусь со всей этой хренью. Накажу причастных. Но все это время буду рядом. Я месяц без тебя с ума сходил. Повтора не допущу.

Никита стоит так близко, что я чувствую его дыхание на коже. Выкинув из головы все мысли, как ненормальная смотрю на его губы.

– Надо было раньше об этом думать.

– Все, что ты знаешь, обман, – выдыхает он, дотрагиваясь до моего плеча. – Я никогда не предавал тебя и не предам. Родная, чтобы нам двоим больше не страдать, тебе надо только поверить мне. Один раз. Сейчас. Доверься, и все станет даже лучше, чем было. Я обещаю тебе. 

Если бы это было так просто.

Никогда еще мне не было так тяжело.

Я зажмуриваюсь и сглатываю ком в горле, делая шаг назад. Теперь между нами есть хоть какое-то расстояние. Никита уже не рядом. Впрочем, он и не должен быть рядом.

– Ты можешь говорить все что угодно, – с трудом говорю я. – Но твои слова ничего не изменят. Поэтому я хочу, чтобы ты ушел. Сейчас же, Никит. Уходи!

Чего он ждет?

Почему молчит?

Сколько еще это будет продолжаться?

Я снова жмурюсь. Меня разрывает на части. Одна часть меня хочет наплевать на все и кинуться в руки мужа, а другая желает, чтобы Чернов ушел.

Так ничего и не сказав, Никита долгим взглядом смотрит на меня, а затем уходит.

Я начинаю успокаивать себя, шепча под нос, что поступила правильно, сделала так, как было нужно, но… Если я права, почему сердце так и продолжает болеть?

Потому что я продолжаю любить несмотря ни на что? Потому что хочу верить, но факты мешают мне это сделать? Такое вообще возможно?

15. 15.

С Викой Дубовой, знакомой из детского сада, мы созвонились в воскресенье и, решив пообщаться перед моим собеседованием, договорились встретиться ближе к вечеру.

– Работа ответственная, повторюсь – сложная, но платят хорошо. У нас и коллектив дружный, заведующая вообще горой стоит за нас перед директором. Родители разные бывают, но можно к каждому найти подход. Ты как, готова?

– Вполне, – уверенно отвечаю я, отодвигаю в сторону стакан с яблочным соком. Ответственной и сложной работой меня не испугать. Тем более не так уж и долго я наслаждалась всеми прелестями замужней жизни, уволившись с прошлой работы.