Из отрывков информации стало ясно, что отец Лоры вкладывает большую сумму денег в завод по виноделию Немцова и, как гарантию сделки, подсунул свою дочь для брака. Всё то время, что Игнат летал в Италию, они обсуждали условия брачного контракта, жёстко регламентирующего поведение супругов.

Самое неприятное и, скорее всего, болезненное для Немцова являлась потеря завода и половины имущества в пользу жены в случае измены. Условия были двусторонние, и как раз на них Лора собиралась сыграть, зная, что муженёк, тот ещё блядун.

Сам счастливый будущий глава семейства старался не появляться в перегруженном посторонними доме, ночуя частенько в другом месте. Где он пропадал? С кем? Если бы не выматывающая беготня, моё глупое сердце, наверное, сбивалось бы с ритма, но, благодаря усталости, я падала с ног, моментально проваливаясь в темноту без снов. Казалось, не успев заснуть, моментально звонил будильник, не давая нормально отдохнуть.

К концу недели на меня страшно было смотреть. Думала, худеть после депрессии дальше некуда. Оказалось есть. Коленки, ключицы, позвоночник и рёбра чуть ли не пропарывали одежду своей остротой, платье, сидевшее при выдаче слегка свободно, теперь крутилось, как хулахуп, волосы потускнели и превратились в солому, обламываясь на концах и вылезая пучками, а из зеркало взирало нечто с кругами под глазами и с кожей, похожей на застаревший пергамент.

От систематического недоедания кружилась голова и темнело в глазах, стоило нагнуться или подняться по лестнице. Приходилось придерживаться за стену, глубоко и часто дышать, чтобы не упасть при очередном госте.

Но, как бы тяжело мне не приходилось, махать тряпкой и чистить унитазы было менее унизительно, исполнения извращённых приказов хозяина. Лучше валиться с ног, шататься от слабости и усталости, чем ползать голышом и проверять на прочность глотку.

Надеялась, что в предсвадебной суматохе Немцов про меня забыл. А нет. Накануне торжества Поля принесла короткое, чёрное платье с микроскопическим передником и туфли на высоком каблуке.

– Игнат приказал приставить тебя на разнос напитков во время банкета, – покачала головой женщина, с жалостью смотря на меня. – Не успокоится никак. Мало ему того, что загонял тебя за неделю, так решил выжать последние соки.

– Приказал, так приказал, тёть Поль, – коснулась её руки в успокоительном жесте. Больно было смотреть на то, как она переживает и мечется между мной и любимым Игнатом, которого растила с рождения. Наверное, каждой матери тяжело смириться с тем, что её чадо превратилось в жестокого монстра.

Утром с трудом подняла себя с постели. Не знаю, на чём ещё держалась и как передвигалась. Мысли витали в какой-то прострации, а тело подвисало в невесомости. Не помню, как дотянула до обеда, как стилист прилизывала волосы и накладывала яркий макияж, на автомате переоделась, влезла в туфли и схватила поднос с шампанским.

Сквозь пелену наблюдала за регистрацией, держась в стороне и сгибаясь под тяжестью весело пузырящихся фужеров. В памяти отложилось только красное платье Лоры с открытыми плечами и глубоким декольте, да чёрный, классический костюм Игната, сидящий, как влитой. Почему-то, глаза цеплялись за его галстук в цвет наряда невесты, выбивающийся из строгого образа.

– Объявляю вас мужем и женой… – донеслась фраза, и у официантов начался ад.

Совершенно сбилась со счёта, сколько раз пробежалась туда-сюда. Каждый следующий поднос казался тяжелее, а дорога до банкетного зала становилась длиннее. Постоянно ловила на себе взгляд Немцова, светящийся превосходством и изощрённым удовольствием. Этот ублюдок кайфовал, наблюдая за моими мучениями.