– Ей было сто семьдесят три года, когда я родился, – продолжал Трусдейл. – Никто из нас уже не верил, что она когда-нибудь умрет. Полагаю, это звучит глупо?

– Нет. Многие ли доживают до двухсот десяти лет?

– Итак, я прослушал сообщение от «Беккет и Холлингсбрук» и узнал, что она умерла. И я унаследовал примерно полмиллиона марок из ее сказочного состояния. У нее достаточно всяких прапраправнуков, чтобы завоевать любую страну мира. Вероятно, вы видели приемы по случаю ее дня рождения.

– Разумеется. – Лейтенант АРМ посмотрел ему прямо в глаза. – Значит, теперь вы не нуждаетесь в деньгах Вандервеккена. Две тысячи в год – это для вас сущие пустяки.

– К тому же из-за этого ублюдка я пропустил ее день рождения.

Лейтенант откинулся на спинку стула:

– Вы рассказали очень странную историю. Никогда не слышал об амнезии, не оставляющей вообще никаких воспоминаний.

– Я тоже не слышал. Все выглядело так, будто я заснул и проснулся через четыре месяца.

– Но при этом вы не помните, как ложились спать.

– Именно так.

– Это мог быть парализующий пистолет… Что ж, мы можем погрузить вас в гипноз и посмотреть, что из этого получится. Думаю, у вас нет возражений? Вам нужно будет заполнить форму о добровольном согласии.

– Прекрасно.

– Вам… э-э… может не понравиться то, что мы узнаем.

– Понимаю.

Трусдейл уже подготовился к тому, что узнает что-то неприятное. Тот голос из сообщения был его собственным голосом. Что он боялся вспомнить о себе?

– Если вы совершили какое-то преступление за то время, о котором ничего не помните, вам придется понести наказание. Беспамятство не считается оправданием.

– Я готов рискнуть.

– Отлично.

– Вы считаете, что я все это придумал?

– У меня мелькнула такая мысль. Скоро мы все выясним.

– Хорошо, а теперь просыпайтесь, – потребовал чей-то голос.

И Трусдейл проснулся, как внезапно разбуженный человек, тут же забывший свои сны.

Голос принадлежал доктору Микаэлле Шортер, широкоплечей темнокожей женщине в деловом костюме.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

– Прекрасно, – ответил Трусдейл. – Что-нибудь получилось?

– Это очень странно, – проговорил лейтенант АРМ. Он сидел в сторонке, и Трусдейл заметил его, только когда он вступил в разговор. – Вы не только не помните, что случилось за эти четыре месяца, но даже не ощущаете, что прошло какое-то время. Вы не спали.

Он взглянул на доктора:

– Вы не знаете, какие наркотики могли бы дать такой результат?

Она покачала головой.

– Доктор Шортер – наш судмедэксперт, – объяснил лейтенант Трусдейлу и продолжил, обращаясь уже к ней: – Похоже, придумали что-то новое. Это вполне может быть. Вы проводили компьютерный анализ?

– Да, проводила, – быстро ответила она. – В любом случае ни один препарат не может работать так избирательно. Как будто его не усыпили, а заморозили на четыре месяца. За исключением того, что остались бы следы размораживания: разрывы клеток из-за кристаллизации воды и тому подобное.

Она резко обернулась к Трусдейлу:

– Не поддавайтесь снова моему голосу.

– Я не поддаюсь, – Трусдейл встал. – Что бы со мной ни делали, это происходило в лаборатории, да? Раз уж это настолько новое. Это поможет сузить круг поисков?

– Должно помочь, – согласилась доктор Шортер. – Я изучу побочные продукты биологических исследований. Нечто, разлагающее РНК.

– Вы, наверное, решили, что, схватив вас в горах, он оставил какие-то следы, но не тут-то было, – проворчал лейтенант. – Автомобиль был виден на радаре. Должно быть, Вандервеккен отнес вас на стоянку на носилках около четырех утра, когда вокруг никого не было.