Все трое открыли и закрыли рот, не произнеся ни звука, после чего закивали как механические болванчики столь одновременно и синхронно, словно все три их головы были прикреплены к одной пружине. Эффект был столь заразителен, что я неосознанно заморгала им в такт.

– Убирайтесь! – распорядился Эрик, указав им рукой на дверь. – Убирайтесь или пинайте на себя!

Его преосвященство, Императорский исповедник, Бозель Всепонимающий, много лет уже служил и Императору и Императрице, каким-то образом умудряясь услужить обоим,  поэтому его было труднее смутить, чем его менее опытных коллег. Он прокашлялся, пошелестел бумагами, вперил взгляд своих поросячьих глазок в Эрика и попытался вновь.

– Но будьте же благоразумны, Ва… – забубнил он, вложив в слово «благоразумны» столько убеждения, что его хватило бы на то, чтобы облагоразумить целую свору бешеных собак.

Эрик же невозмутимо зевнул и начал контролируемое частичное превращение в дракона. Его голова, которое ещё мгновение назад выглядела вполне человеческой, вдруг обратилась в драконью, а правильной формы губы – в огнедышащую драконью пасть, которая не преминула воспользоваться своей огнедышащей способностью… для первого раза с наглядно-показательной целью, которая предусматривала всего лишь превратить в пепел бумагу, которую императорский исповедник протягивал Эрику.

И эффект не заставил себя ждать.

Три кардинала ещё мгновение назад, не имевшие никакого намерения, сдвинуться с места хотя бы на йоту, даже наоборот имевшие все намерения торчать на этом самом месте до скончания времён или пока Эрик не подпишет бумагу, теперь в панике колотили в кованую дверь, требуя, чтобы их немедленно выпустили наружу. Все трое скулили и верещали, сыпали проклятьями на голову Эрика, просили Иири их защитить. И угрожали мне и Эрику тысячью разновидностей смертей, а также посмертных пыток, которые нас с ним ожидают, по их авторитетному мнению, после смерти в аду.   

– Эй, а Каро-то тут причём?! – насмешливо поинтересовался он у кардиналов, ломящихся в закрытую дверь, в замке которой, впрочем, уже звенел ключ. – Не надо отнимать у меня заслуг! Ибо народ должен знать своего героя! Единственного героя! И это не Каро!

Дверь наконец-то отворилась и три жирных кардинала синхронно ринулись на выход. Если учесть, что в узкий дверной проход не смогли бы протиснуться даже две представленные здесь кардинальские задницы, то, что уже говорить о трех. Три жирных кардинальских задницы, ломящихся одна вперед другой и даже не помышляющих о том, чтобы уступить одна другой дорогу – застряли бы в проходе надолго, если бы Эрик не был так бесконечно добр, чтобы протолкнуть за дверь каждую из них по очереди носком своего сапога.

Как только за посетителями с шумом захлопнулась дверь, Эрик прислонился к ближайшей стене и, схватившись обеими руками за голову, сполз по ней. – Пушистик, снимаю шляпу, вернее оголяю плечо! – устало пробормотал он и начал расстегивать рубашку. – Каро, ты, ты видела их лица?! Когда они поняли, что я не поддаюсь убеждению? Ха! Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться им в лицо. Не знаю, что ты там царапнул мне на затылке, Пушистик, но это здорово мне помогло, противостоять их напору… О-ох, если бы ещё голова так не болела! То цены б тебе не было! – досадливо поморщился он, оголил, наконец, плечо и кивнул Плюмо, которое в ожидании зависло в воздухе. – Но всё равно спасибо! В общем, рисуй, Пушистик! Рисуй, что хочешь! – И Плюмо тут же принялся за дело. – А мое контролируемое частичное превращение, ты видела, Каро?