— А я и не подаю! Как только выздоровеешь, выставлю из дома в том, в чем пришла.

8. Глава 7

— Да пожалуйста! Я и не просила меня вытаскивать из отделения! И если что, я не считаю, что вам что-то должна! Учтите!

Никакой реакции.

Да что же он непрошибаемый-то такой! Горделивый истукан!

— И не я вас собиралась обмануть с ценой товара, а старший менеджер магазина. Сверху поступило предупреждение, что приедет ВИП из ВИПов, вот и увеличили цену на двадцать процентов. А вы всех собак на меня… а я ведь только исполнитель.

Вновь ноль реакции. Обошла диван и встала со спинки. Руками схватилась за мягкое изголовье, сжимая его и набираясь смелости.

— Сначала ведете себя со мной как с человеком второго сорта, — выдаю, надеясь вызвать эмоции или хотя бы чуточку уважения, чтобы повернулся ко мне и разговаривал как с человеком! — После приезжаете ко мне на работу, меня увольняют и отправляют в отделение полиции. Оттуда вы же меня и освобождаете, а потом выхаживаете после болезни, а теперь вновь грубо гоните! Что вы за человек?! — в сердцах повышаю голос. — Почему совершаете такие поступки, которые не поддаются элементарной логике? Я не понимаю! Объясните! Я требую!

В кабинете повисла давящая, обманчиво мирная тишина.

Понимая, что ничего не смогу добиться от этого человека, отвернулась и подошла к дверям. Не буду дожидаться завтрашнего дня. Уеду сейчас! Мы в городе, а значит, такси поймать не проблема. Да и время позднее. Наверное, Полина уже в общаге. Попрошу ее заплатить, потом с ней рассчитаюсь.

Берусь за ручку двери, но все же не выдерживаю и произношу:

— Я вам ничего не сделала, чтобы вы со мной так разговаривали и тем более поступали! — говорю негромко, но твердо. Надоело чувствовать его превосходство над собой! Мы люди, и мы равны! Даже если у нас разное материальное положение!

Открываю дверь и замираю, услышав позади себя звук. Обернувшись, наблюдаю, как Кай Викторович резко отворачивается от окна, пересекает расстояние между нами за секунды и, схватив меня за плечи, припирает к стенке!

— Ты не понимаешь! — рычит мне в лицо. — Я говорю: свали, исчезни, испарись из города! Иначе я нарушу запрет, и тогда тебе точно конец, теперь понимаешь?

Мой пульс зашкаливает, этот человек пугает меня, мне страшно. В ужасе совсем перестаю что-то понимать.

Еле лепечу:

— К-ка-к-кой запрет? Вы… о чем?

Пелена злости сменяется недоверием...

— Тебе что, родители про меня не рассказывали?

Задумавшись, в устрашающих данных обстоятельствах силюсь вспомнить хоть что-то, хоть один раз услышанную в нашем доме фамилию Снежинский. Но нет, память абсолютно чиста и никак не может воспроизвести тот момент, когда в семье упоминали о Кае Викторовиче.

— Нет, — уверенно верчу головой. — Быть может, вы обознались, — внезапная мысль осеняет меня, — и спутали с кем-то? Так бывает. Ведь правда?

Ну же, пожалуйста, скажи, что это так, и тогда все забудем, как страшный сон!

Уж я так точно постараюсь не вспоминать этот кошмар...

На его лице отражается сомнение, он смотрит на меня, мечется, в глазах вижу его терзания, внутреннюю борьбу... Жесткий и бескомпромиссный или справедливый и адекватный?.. Кай не знает, какую сторону выбрать, а после спрашивает:

— Ты — Тараканова Майя, мать — Стелла, отец — Олег, правильно? Приехала из Зеленогорска?

Все надежды, построенные мной за секунды его сомнений, что все ошибка и я не тот человек, с которым ему надо возиться, сводить счеты, рухнули в один миг, когда он произнес свой вопрос. Ведь все, что он сказал, полностью соответствует действительности.