– Дело завели?

Закидываемся хавчиком.

– Нет, – мои губы медленно растягиваются в улыбке.

– Да ну на! Это че за мэджик? [2]

– Дед прилетел из Москвы позавчера, – делаю многозначительную паузу, – и уже почти разрулил ситуацию.

– Красава!

– Класс! Игорь Владимирович – мой кумир.

– Нам по Иглишу дали задание – выбрать человека-персону и написать его биографию. Сорян, Марсель, но, по ходу, я заменю тебя на твоего деда.

– Да без Б.

– Вы от темы-то не отвлекайтесь. Как удалось замять дело?

– Систер за семейным ужином разревелась и обо всём разболтала.

– Обо всём – это о чём? Макс сказал, ты выцепил Рассоева по личным причинам. С Миланой как-то связано? – хмурится Горький.

– Он отсталый, не в курсах.

– Сам ты отсталый, Дэн, – толкает Свободного локтем.

– Рассоев позвал её на свидание, – рассказываю я ему. – Эта дурочка пошла. Ещё и в машину к нему села!

– У матери тачку взял?

– Да.

– Глупая. На фига она вообще с ним связалась?

– Риторический вопрос.

– Короче, в кино-кафе сходили, а потом он её на пляж отвёз. Тот самый.

– У него одна на всех рабочая схема, – фыркает Дэн.

– Приставал?

Горький минуту назад советовал пацанам притушиться, а у самого сейчас глаза таким адским гневом полыхают…

Все мои пацаны к Миланке как к сестре относятся, но у него с ней всегда был какой-то свой особый вайб [3]. Раньше, когда тесно дружили и близко общались.

– Да, руки распускал, ублюдина. На шутку всё потом перевести пытался. Мол, не собирался пугать её. Инстинкты. Мозг отключился и всё такое.

– Мразота. Как ты узнал? – его брови сходятся на переносице.

– Она пришла домой в слезах. Тряслась, дрожала. На платье была оторвана пуговица. Я сразу понял и почувствовал: что-то не так.

Паша матерится, бледнеет и рассеянно проводит рукой по волосам.

– Мои ходили к Рассоевым. Выписали нашего пострадавшего. Дома теперь отлёживается.

– И чё там было?

– Файер-шоу. Дед сказал, что отца конкретно накрыло, когда он Олега увидел. Еле сдержался, чтобы не удавить.

– Ну, его можно понять, – хмыкает Денис.

– В общем, батя словесно опустил его и предупредил, что самолично подпишет ему смертный приговор, если тот ещё раз рискнёт подойти к Милане.

– Ян Игоревич, респектую.

– А с заявой-то чё?

– Дед оповестил семейку Рассоева о том, что если будет подан иск, в ответ они получат тоже самое и загребут проблем в два раза больше.

– По-умному выкрутил.

– Зачитал им подготовленный документ. Сообщил, что копия, вместе с показаниями Миланы уже лежит на столе у следака. Предки этого долбоящера в осадок выпали от такой новости.

– Всё-таки дед у тя – адвокат от Бога.

– Один из лучших в Москве, – горделиво подчёркиваю.

– Свезло тебе нехило в плане родственных связей.

– Стопудово. Дед реально мою задницу от колонии спас. Они там уже кипу справок собрали. Поразительно, что при всех диагнозах этот убогий вообще дышит, – усмехаюсь, качая головой.

– Ну так мать же – зам главврача поликлиники. Ясно, что по-резкому организовали все бумажки, какие смогли.

– Финалити сей истории? – подытоживает Дэн.

– Рассоевы подумали, посовещались и забрали заяву из ментовки.

– Ай молодцы!

– Найс.

– Супер.

– Хорошо, что хорошо кончается.

– Дирехтор чё в уши вливала? – Ромасенко щурится, когда солнце, вышедшее из-за облака, начинает слепить своими лучами даже через окно.

– Беседу о нравственной составляющей проводила. Пригрозила тем, что я опять на карандаше. Внутришкольный учёт, мониторинг и прочая лабуда. Сказала, что ещё один проступок – и могу забирать документы.

– Старые песни о главном, – он цокает и закатывает глаза. – Тётя Даша как?