– Я описала ситуацию в общих чертах.

Вот уж спасибо.

– И дед разговаривал со следователем.

О, прекрасно…

– Что ж. Мы будем ждать тебя в гостиной.

– Хорошо. Переоденусь и приду, – добираюсь до шкафа и открываю правую створку.

Вниз спускаюсь уже через пять минут. Останавливаюсь на нижней ступеньке, встречая суровый, цепкий взгляд седовласого мужчины, которого я, к сожалению или к счастью, помню очень плохо.

Эдуард Сергеевич Зарецкий, бывший губернатор и по совместительству мой дед по линии матери, сидит во главе большого, прямоугольного стола.

Деловой костюм серого цвета. Галстук. Аккуратная борода. Короткая стрижка.

Он смотрит на меня внимательно и пристально. Хмурит густые, кустистые брови. Задумчиво потирает щетину подбородка костяшками пальцев.

– Проходи, дорогая, – подбадривает меня бабушка.

Преодолев последнюю ступеньку, двигаюсь по направлению к столу.

Мужчина поднимается со своего места и ждёт, пока я займу стул, стоящий слева от него. Слава Богу, не провоцируя меня при этом на объятия или что-то подобное.

Говоря по правде, до настоящего момента я не имела ни малейшего представления о том, как пройдёт наша с ним встреча. Всё-таки дед Эдуард – это не Алиса, чей эмоциональный порыв на вокзале мне удалось стерпеть. Положа руку на сердце, только благодаря тому, что я… просто-напросто растерялась.

– Тата, – глубоким, низкий голосом обращается ко мне Эдуард Сергеевич. – Рад видеть тебя в своём доме, – присаживается, придерживая полы пиджака и по-прежнему не сводит с меня взгляда.

– Добрый вечер, – здороваюсь, глядя в его глаза.

Есть в них что-то такое, что не вяжется с образом холодного, деспотичного старика.

Я напомнила ему Её?

Тут же отгоняю эту мысль.

Нет, невозможно. Мы ведь совершенно с Ней не похожи. Абсолютно разные.

– Видишь, какая Тата у нас красавица! – улыбается бабушка.

– Вижу.

– На перроне я и не узнала нашу девочку… – произносит она тихо. – Совсем уже взрослая…

– Тебе…

– Семнадцать.

– В июле исполнилось, – подхватывает Алиса, и Эдуард Сергеевич кивает.

– В школе с документами…

– Порядок, – отвечает жена. – Личное дело, справки, всё сдали. Оформили Тату в лучший класс. К Шац Матильде Германовне.

– Это которая…

– Которая самый лучший классный руководитель, – спешит закончить вместо него, вызывая тем самым подозрение относительно того, что не договаривает.

– Нравится наш дом?

– Слишком огромный, как мне кажется.

Холодный. Неуютный. Чужой.

– Огромный? Разве это плохо?

Никак не комментирую. В конце-концов, это их личное дело. Считать, что для семьи в составе двух человек нужны такие хоромы…

– А как тебе Красоморск? – интересуется дед, когда Наталья, помощница Алисы Андреевны, подаёт горячее.

– Не Москва.

Даже не пытаюсь скрыть своё разочарование.

– Не Москва, – соглашается он. – Но и у нас здесь по-своему хорошо. Уверен, пройдёт немного времени и ты оценишь этот город по достоинству.

Это уж вряд ли.

– Что можешь сказать про школу? – берёт вилку и пододвигает к себе тарелку.

– Сгодится, – следую его примеру.

– Линейка?

– Соответствует уровню провинции.

– Учителя?

– Нормальные.

– Школьный коллектив?

Молчу. Если начну давать характеристику, ему точно не понравится.

– Познакомилась с кем-нибудь?

– Не преследую такой цели.

– А какую преследуешь?

Решил блиц-опрос мне устроить?

– Хочу поскорее вернуться к отцу, – отвечаю честно. Зачем обманывать?

– Значит, не нравится тебе здесь совсем, – звучит больше как утверждение и констатация фраза, нежели чем вопрос.

– Перемены всегда даются тяжело, милая, – сочувствующе замечает бабушка. – Но мы постараемся сделать так, чтобы тебе тут было хорошо. Правда, Эдик?