— Не отвечают, — виновато улыбнулась, сжимая вспотевшими пальцами спиральный шнур.

— Вы понимаете, что это больница, а не переговорный пункт? — прилетело мне сухим тоном. — В любой момент может позвонить главврач, заведующий отделением, а вы линию занимаете.

Вот же грымза.

— Ещё минутку, пожалуйста!

— Минута и не секундой больше! — вынесла из кабинета ящик с пробирками и, бросив на меня предупреждающий взгляд, величаво поплыла на выход из отделения.

Сохранишь тут спокойствие, как же. Такое состояние… даже не знаю, к кому обратиться за помощью. Разве что к Зыкиной. Она и вещи сможет привезти, и выслушает, подставив дружеское плечо. Набрав в легкие побольше воздуха, решительно набрала подругу, надеясь, что сегодня она во вторую смену и затаив дыхание, замерла в ожидании соединения.

— Алло-о-о, — послышался в трубке знакомый голос. Слава богу, дома.

— Тань, это я, — пропустила приветствие, поглядывая в начало коридора. — Тут такое дело. У меня мало времени и…

— Юля? — затараторила она быстро, перебив меня на полуслове. — Юль, ты как?.. Слушай, я чуть не рехнулась. Ты почему не берешь трубку, сколько можно звонить? Ты как вообще? Я как узнала… ужас… По всем новостям с самого утра. Ты главное держись, хорошо? Не раскисай. Он мужик сильный, с крепким здоровьем. Вокруг него такие спецы, и мертвого поставят на ноги.

Я обхватила свободной рукой шею, пытаясь разобрать её сбивчивую речь. Кто сильный и почему это я должна не раскисать?

— Юль, если ты дома, я приеду. Хочешь? Могу представить, как тебе сейчас хреново.

— Тань, Тань, подожди… стой! — стала задыхаться, привалившись спиной к стене, а потом и вовсе сползла по ней на пол, зажмурившись до багровых пятен. — Ты сейчас о ком? — в горле пересохло, язык прилип к нёбу, будто не пила жидкость несколько дней, а ещё недавно бившееся в страхе сердце вдруг замерло, словно в него вкололи анестезию. И прежде чем Зыкина ответила, мою грудь пронзила острая боль. Не может быть. Нет! Нет! Нет! Всё-таки интуиция не обманывала. Вот то страшное, о чем она предостерегала меня всё утро.

— Вал… — прошептала одними губами, не решаясь распахнуть глаза.

— Ты что… не знала? Подожди, — нашлась первой Таня, продолжая убивать меня в прямом смысле слова. — Юля, ты меня слышишь? Он выкарабкается, он сильный.

— Выкарабкается? В смысле выкарабкается? — просипела севшим голосом, чувствуя в голове свинцовую тяжесть. — Что случилось, Тань? Ты можешь рассказать… нормально?

Несколько секунд, показавшихся вечностью, Зыкина молчала. И если бы не её шумное взволнованное дыхание – я бы подумала, что нас разъединили.

— Блин! Я ведь не знала, что ты не в курсе.

— Таня, — прорычала, холодея с каждым мигом всё больше и больше, и вдруг обмерла, поняв, что она сейчас скажет. Ночной кошмар. Теперь я чётко вспомнила, что снилось мне под действием успокоительного. Авария. Кровь… Много крови… Она не была результатом пережитого стресса. Мне реально снился пострадавший в аварии Вал.

— …Юль, этой ночью Дударев попал в аварию на выезде из города. Машина всмятку. А ещё…

— Ещё?.. — распахнула глаза, пропустив удар сердца.

— Его внедорожник обстреляли. Я не разбираюсь во всех этих криминальных сводках, но не верь в плохое, слышишь? Не зови беду…

Она говорила что-то ещё, успокаивала меня, приказывала быть сильной и спрашивала, можно ли ей приехать ко мне, но я не могла произнести и слова из-за застрявшего в горле кома. Я ничего не видела и не слышала, только чувствовала холодный, обволакивающий каждую клеточку вакуум.

Вал, нет… Господи, я не верю! Не верю…