— Что хотите, то и делайте, — отвела взгляд, пытаясь подавить накатившие слёзы. — Мне без разницы.

— Угу, оно и видно. Без разницы ей. Ну да ладно, мне лично всё равно. — Золотой ободок скрылся в нагрудном кармане, и спустя пять минут я снова осталась одна.

Мало того, что за Сашу переживала, впервые расставшись с ним без каких-либо объяснений, так ещё и мысли о Дудареве не давали покоя. Почему от одной только мысли о нем мое сердцебиение учащалось со скоростью звука, а в груди становилось тесно? Что не так? Откуда это ощущение нехватки воздуха?

Неизвестность убивала, выстраивая друг перед другом неутешительные предположения. Глеб мог запросто поехать к Валу и спровоцировать его на очередной мордобой. Мог без проблем спрятать от сына и засев где-нибудь на съемной квартире, наслаждаться моими муками. Ему ничего не мешало повторить судьбу отца. Абсолютно…

За дверью послышалось оживление. Проснулись пациентки, засуетился медперсонал. Запах хлорки стал её отчетливей.

Поднявшись на ватные ноги, я вышла в коридор и, сориентировавшись на доносившийся шум воды, побрела в самый конец. В туалет не хотелось, хотя меня ещё ночью предупредили, что придется сдать утреннюю мочу.

Возле умывальников не было где яблоку упасть. Кто-то мыл голову, приводя себя в порядок, кто-то брил подмышки, ничуть не стесняясь посторонних. Были и те, кто занимались стиркой, натирая мылом нижнее белье.

На меня никто не обращал внимания, но я всё равно не спешила заходить в кабинку, испытывая неловкость. Если бы хоть двери были в человеческий рост – тогда, да, можно было и рискнуть. А так… Куда это годится! Сидишь на унитазе, а все невольно зыркают на тебя, потому что допотопные металлические створки нихрена не прикрывают.

Прижавшись спиной к выложенной белоснежным кафелем стене, еле дождалась пока останусь наедине. Когда последняя девушка покинула уборную, я прикрыла за ней дверь, набросив на крепление расшатанный крючок, и быстро сделала свое дело.

Никогда не чувствовала себя настолько ограниченной в передвижении. У меня даже не было запасных трусов. Это ночью можно было пройтись по коридору, сверкая в прорезях распашонки голой задницей, а вот днем не слишком-то и разбежишься.

Что сказать, Глеб снова всё продумал, ограничив мое передвижение. Мог бы, скотина, хотя бы пакет передать. Так нет же. Затаился, выжидая не понятно чего. Так, стоп! Если снова раскисну и поддамся самобичеванию – легче никому не станет. А ведь отныне я не одна. Теперь я отвечала не только за Сашу, но и за будущего малыша.

Пускай покажется смешным, знаю ведь, что к концу первого месяца зародыш только начинает напоминать плод, но я уже считала его неотъемлемой частью себя. Он уже был моим внутренним миром, в нем происходило деление клеток, развивалась сосудистая сетка, закладывалась внутренние органы. Сейчас как никогда важно не нервничать, сохранять спокойствие, пребывать в гармонии, не перетруждаться. А как тут не будешь нервничать или рыдать белугой, когда и уйти нельзя, ведь угроза ещё не миновала, и остаться - не выход. Как сохранить гармонию, когда на душе сплошной хаос?

Провернув слегка заржавелый кран, сложила ладони лодочкой, набрала как можно больше ледяной воды и с облегчением ополоснула лицо, стараясь не особо соприкасаться с запекшейся на губе корочкой. Небольшое прямоугольное зеркало, висевшее над раковиной, показало мне себя во всей красе: взлохмаченная, помятая, уставшая. Глаза – словно и не спала – красные, с ярко выраженной сосудистой сеткой. Воспаленные. Заплаканные. Хотя, глаза это такое, день-два – и всё пройдет. А вот психологическое состояние – его так быстро не поправишь и не выключишь с помощью обыкновенного переключателя.