Затрещал телефон.
Я вопросительно глянул на Габера.
– Возьми, возьми, – хмуро кивнул он.
«Герб! – захрипел Хоукс. Наверное, его и в трех шагах от меня было слышно. – Эти подонки из санитарной инспекции притащили мне флакон какой-то дряни. Наверное, они притащат ее и тебе. Мой совет тебе, не вздумай глотать эту дрянь. Будущие твои женщины не обрадуются этому. Да и Нойс тебя не поймет».
«И что ты со всем этим сделал?» – покосился я на Габера.
«Слил в раковину! Что еще? Уж я-то знаю, чего стоит эта водичка! Не мы им нужны, Герб, учти, они охотятся за нашими девчонками. – Он явно был разъярен. – Эти подонки увели Италию».
«Ладно, Брэд».
Я повесил трубку и замер.
На пороге ванной стояла Нойс.
Она успела одеться. На ней снова была длинная юбка и тонкий пуловер.
– Разве я звал тебя?
– Герб, я должна уйти.
– Девчонка права, – мрачно подтвердил Габер. – Она должна уйти.
Похоже, слова Брэда Хоукса окончательно испортили ему настроение.
– Ты еще не знаешь, Герб, это наша вина, мы не успели тебя предупредить: многие местные жители состоят в Итаке на специальном учете. Сами они, конечно, помалкивают об этом. – Он мрачно уставился на Нойс. – Это понятно. Зачем им рекламировать пониженную сопротивляемость болезни Фула.
Пониженную сопротивляемость болезни Фула… Габер так и произнес, и я сразу вспомнил мерзкую старуху с уродливым младенцем в мешке за спиной на въезде в город. Нойс – потенциальная моргачка? Нойс – потенциальная колонистка? И она молчала об этом? Чем же мне грозят ее поцелуи?
Я был взбешен. И Габер понял меня:
– Десять капель на ночь, Герб. И повтори утром. И не слушай никаких пьяниц. Вот тебе склянка. Обязательно пей из нее. И со всеми вопросами обращайся к нам. Болезнь Фула не лечится.
Я поднял глаза на Нойс.
Она отвела глаза в сторону.
– Идем, – кивнул Габер, и Нойс послушно пошла впереди него.
Хлопнула дверь. Я облегченно вздохнул. «Они что-то подозревают… Удалось ли мне обмануть Габера?.. Поверил ли он в мой испуг?.. Если и поверил, – прикинул я, – в моем распоряжении только эта ночь…»
Я с отвращением бросил принесенный Габером флакон на пол.
«Всего лишь ночь… Всего лишь одна ночь… Я сделал глупость, притащив сюда Нойс. И если не уйду, это будет еще одна глупость…»
Не выключая свет (он будет гореть всю ночь), я закурил и подошел к окну.
Дождь почти прекратился, но редкая капля иногда шлепалась о подоконник, звуки эти неприятно били по нервам. Я должен успеть. Я непременно должен успеть. Я бросил сигарету и рассовал по карманам самое необходимое – фонарь, зажигалка, тонкие резиновые перчатки. Где-то за окном надсадно взвыла сирена. Над невидимым зданием напротив отеля вспыхивали неоновые буквы:
ШАМПУНЬ…
ШАМПУНЬ…
ШАМПУНЬ…
Часть вторая
СЧАСТЛИВЧИКИ ИЗ ИТАКИ
Портье в холле спал.
Бесшумно скользнув за дверь, я вывел машину за ограждение.
Бензобак был почти пуст, но я и не собирался покидать Итаку на машине. Старые дачи – вот мой путь! Я наметил его чуть ли не в первый день, и теперь пора пришла. Пересекая Святую площадь, я притормозил возле клиники. Привратник посветил фонарем на мое удостоверение:
– Вы не внесены в список лиц, имеющих допуск в клинику.
– А разрешение Габера вас устроит?
– Габера? Ну конечно.
Я включил радиотелефон.
Габер откликнулся сразу:
– Ну, что там у тебя, Герб?
– Я хочу увидеть доктора Фула, – ответил я, стараясь вложить в голос как можно больше испуга и растерянности.
– Зачем? Я же оставил лекарство.
– Я буду спокойнее, если сам поговорю с ним.
– Тебя так разобрало? – с не совсем понятным удовлетворением усмехнулся Габер. И разрешил: – Ладно. Только в следующий раз не умничай. И помни, что утром тебе на дежурство.