– Вот что, Герб, – прохрипел Брэд Хоукс. – Дуй в «Креветку». Там мы и договоримся. А еще, – он довольно хохотнул. – У меня есть для тебя сюрприз.

– Сколько стоит твой сюрприз?

– Не разоришься.

– Девочки?

Он довольно захрипел.

Когда я появился в «Креветке», Брэд Хоукс действительно обнимал сразу двух девиц, и они этому не противились. Одну, рослую, своевольную, он, увидев меня, демонстративно посадил на колени, давая знать, кто тут кому принадлежит.

– Италия! Слышал такое? Так зовут мою девочку! – Брэд был в восторге. – Ну, где ты слышал такое? У ее родителей хватило мозгов назвать девчонку Италией! Солнечное имя, да? Наверное, они всю жизнь тосковали по родине.

Италия обиженно поджала губы.

– А это Нойс, Герб.

Я улыбнулся. Нойс было под тридцать. Не знаю, почему я так решил. Выглядела она замечательно. Круглое лицо, длинные волосы, тонкая застегнутая чуть ли не до подбородка блузка, оранжевые шорты. В лучшем случае она доставала мне до плеча, но ноги у нее были длинные. И она не пользовалась никакой химией. У нее все было от природы – и губы, и груди. Ну, все, что надо, – от природы. Настоящее ископаемое по нашим временам.

– Знакомство закрепим на берегу.

Брэд под столом пнул меня, но я его не понял:

– Поваляемся на песочке. Поджарим рыбку.

Италия с испугом оглянулась на Нойс:

– Какую рыбку? Мы не любим рыбку.

– Да и черт с ней, – развеселился Брэд. – По крайней мере, на океанском берегу можно раздеться.

Я снимал Итаку.

Скрытой камерой.

В Итаке давно исчезли сады, вымерли сосны.

Камень и бетон покрыли все, что можно было покрыть. Запах химии подчеркивал унылый пейзаж. Проезжая мимо клиники, я притормозил. Привратник поднял голову, но эмблема «СГ» на капоте машины его успокоила.

– Как здоровье патрона? – осведомился я.

– Доктора Фула? – не понял он.

– Разумеется.

– Доктор Фул в форме.

– Сколько лет вашему патрону?

– Зачем вам это? – уставился он на меня.

– Мне думается, что в его возрасте побои переносят уже не так легко…

Привратник сплюнул и потянулся рукой к звонку, но я нажал на педаль газа, и клиника осталась позади. Я знал, что привратник непременно передаст нашу беседу доктору Фулу, но именно это меня и устраивало.

Едой и напитками мы запаслись у старого Флая.

Этим занималась Нойс. Мы не ошиблись, поручив дело именно ей.

Похоже, старик Флай питал к девчонке слабость. Он даже не торговался с нею. В итоге мы получили все, что хотели, старик даже присовокупил кое-что от себя. У него же мы взяли кое-какую снасть.

Туман рассеялся, ветерок с океана гнал по шоссе обрывки газет.

– Неужели тут не осталось ни одной рощицы?

Ответила Нойс. Голос у нее был ровный и мягкий.

– Последнюю вырубили лет пять назад. Это у Старых дач. Теперь там нет ничего. Только рыбьи скелеты.

– Лесу трудно устоять перед песками, – кивнул я в сторону грязных дюн.

– Пески тут ни при чем. Рощи вырубили.

– Вырубили? Зачем? – наивно удивился я.

– А зачем бьют стекла в заброшенных домах?

Я хмыкнул, и в этот момент за поворотом открылся океан.

Низкие, зеленые от протухших водорослей песчаные косы делали его необыкновенно плоским. Но свою гигантскую ширь он сохранил.

Я мучительно соображал, чего же тут не хватает.

Ну да! Чайки! Я не видел ни одной чайки!

Много лет назад я жил в этом городе. Он был невелик, его окружали зеленые рощи, с океана надвигались на берег стеклянные отсвечивающие зеленью валы. Прыгая с лодки в воду, ты сразу попадал в призрачный таинственный мир. Теплая вода туго давила на уши, выталкивая вверх – к солнцу, к визгливым чайкам, к свежему ветру. А сейчас… Даже песок погиб, превратившись в бесцветную грязноватую пыль, перемешанную с серой неопределенной дрянью.