Приняв душ, очень долго лежу на огромной кровати и никак не могу заснуть. В голове тысячи мыслей. Почему-то в памяти всплывают события восьмилетней давности. Это было ночью. У океана. Клим тогда вновь повздорил с домашними, и я еле смогла утащить его с ужина, чтобы не довести до скандала. Вдыхаю, и мне кажется, что холодный морской воздух пропитывает мое тело. Словно я и сейчас стою там, у самой кромки воды. На дворе сентябрь. На мне нет туфель, а ноги омывает ледяная вода. Зубы стучат.

Клим стягивает с плеч кожаную куртку и набрасывает ее на меня. Обвивает дрожащее тело руками. Смотрит точно в глаза и чертовски этим пугает. Хочу убрать его руку, но он не позволяет. Сжимает мое запястье и резко тянет на себя.

Тогда я никак не могла разобраться, откуда в груди вдруг появляется этот трепет. Списывала все на эмоции. Я всегда была эмоциональной, сейчас уже, наверное, меньше. Но тогда я жила розовыми мечтами, но при этом никогда бы не поверила, что парень, меняющий девчонок как перчатки, может влюбиться. Влюбиться в меня. Я же была ему другом, черт побери. Другом.

В том, что сегодня произошло, искать виновных – сложно. Я не хочу снимать с себя ответственности. В моей жизни было и похлеще, только вот от Клима я подобного не ожидала. В моих глазах он был человеком.

Сама я уже давно жалкое подобие. А вот он…

Стираю выступившие слезы и в миллионный раз ловлю себя на мысли, что, как только он появился в городе, я плакала больше, чем за последние восемь лет.

Научилась абстрагироваться, нарастила броню... Только вот для него она оказалась слишком тонкой.

Выдыхаю, а после медленно погружаюсь в сон. Он приходит внезапно, забирает в царство Морфея.

Утром меня будит протяжный писк Стефы. Она наглым образом заваливается в комнату с подносом в руках, водружает его мне на колени.

– Завтрак для пленницы, – печально улыбается.

– Ты слышала что-то о личном пространстве? – опираюсь на локти и медленно принимаю сидячее положение.

– Это было слишком давно. Все уже успело стереться из памяти.

– Ну я так и думала.

– Поешь, я старалась.

– Не отравлюсь?

– Обижаешь, – смеется, – я прекрасно готовлю.

Стефа усаживается на край кровати и лениво потягивается. Разводит руки в разные стороны и сладко зевает.

– Клим уже уехал. Попросил тебя быть готовой к семи. Рявкнул что-то про Мельникова.

– Я помню, – делаю глоток ароматного кофе, – и буду готова.

– Что вчера произошло?

– Я не привыкла делиться личным с первой встречной.

– Я не первая, – заливисто хохочет, – как минимум вторая. Так что? Вообще, Клим всегда очень спокойный. Но не рядом с тобой, – поджимает губы.

– Очень спокойный, учитывая его порыв поставить меня на колени и принудить к минету.

Стефка замирает, а ее глаза округляются.

– Че, серьезно? Да, мать, нехило ты ему крышу сорвала.

– Я старалась, – пожимаю плечами и кусаю бутерброд с яйцом пашот.

– Лучше, конечно, вам пока не пересекаться.

– Я бы с радостью, но…

– …вечерняя встреча, я поняла.

– Так, ладно, я поеду. А то там брат волнуется, да и платье нужно найти к этому уродскому ужину.

– Удачи.

Стефка выходит из комнаты, а я начинаю хаотично собираться домой.

В квартире меня встречает разъяренный Рома. С порога заваливает вопросами, где я шлялась и почему не брала трубку.

– Не ори так, я сейчас оглохну, – направляюсь в ванную под его негодующие вопли.

– Серьезно? Я уже в морги звонить хотел.

– Прости, произошло недоразумение. Мне пришлось остаться в доме у Клима.

– На фига ты вообще туда таскалась?

– Так было нужно. Хотя…

Накрываю лицо ладонями и растираю глаза.