Вытягиваю руки в разные стороны и закрываю глаза. Я не слышу, как Клим подходит сзади. Я ощущаю это. Обнимаю свои плечи ладонями. Разом подбираюсь, настораживаюсь. С ним всегда так, на грани. Вот-вот – и полетим вниз.

Я прекрасно помню ту ночь, когда мы были здесь вдвоем. Начало сентября. Он тогда сиганул в воду. Купался Клим, а зубы стучали у меня.

– Зачем мы сюда приехали? – смотрю вдаль. Там темно, холодно и, наверное, страшно. Луна совсем блекло освещает простирающиеся перед нами воды.

17. 17

– Как нога? – Клим игнорирует мой вопрос, задает свой. Сворачивает крышку с бутылки виски.

– Нормально. Туфли жалко.

– Туфли… – кивает и делает первый глоток, после проводит тыльной стороной ладони по губам.

Приливы волн увеличиваются, и я делаю пару шагов назад. Не хочу намочить ноги. Пальцы на руках уже заледенели. Самое время уйти в машину, спрятаться от холода и ветра, но я продолжаю стоять на улице.

– То, что ты сказал мне в квартире…

– Заинтересовалась? – с его губ срывается смешок, который он тут же глушит алкоголем.

– Неужели ты действительно меня так ненавидишь? – передергиваю плечами от внутреннего возмущения. – Ты все знал с самого начала. Абсолютно все. Я была с тобой честна.

– Знаю.

– И все? – взмахиваю руками в запале чувств. – Ты меня унижаешь за то, что был для меня другом… За то, что было черт-те когда?! – повышаю голос.

 Я так от всего этого устала. Во мне бутылка вина и нестерпимая злость. Отчаяние и ненависть к своей никчемной жизни. К самой себе ненависть. Только вот срываюсь я сейчас на нем.

– Ты сама пришла. Мы заключили сделку. Остальное тебя не касается. Ты всегда можешь вернуть деньги и избавиться от меня.

– Какое благородство, – стискиваю зубы. – Сначала ассоциируешь меня со шлюхой…

– Ты сама себя с ней ассоциируешь. Не перекладывай с больной головы на здоровую.

– А хотя, знаешь, давай, я согласна, – торопливо расстегиваю пуговицы на пальто, – подтвердим статус.

– Закрываешь гештальт? – его голос сочится иронией. – Секс в обмен на дальнейшее спокойствие. По-моему, неплохо.

– Твое или мое спокойствие? – впервые за то время, что мы здесь находимся, поворачиваюсь к нему лицом, вынимая последнюю пуговицу из петли.

– Это как повезет, – пробегает глазами по моему телу под распахнутым пальто.

Его указательный палец поддевает верх чашки лифа на платье, слегка оттягивает на себя, а потом резко отпускает. Этот легкий хлопок выбивает остатки воздуха из груди.

Клим огибает мою талию рукой и рывком тянет меня на себя. Почти сбивает с ног этим напором. Валюсь в капкан из собственных лживых эмоций и из последних сил цепляюсь промерзшими пальцами за его плечи. Время вокруг замирает. Клим не спешит. Скорее, выжидает. Ждет от меня каких-то действий. Только вот я впадаю в ступор, пялюсь на него как дура и не могу пошевелиться. Сильнее впиваюсь ногтями в ткань черного мужского пальто и закусываю свою нижнюю губу.

Жалею, что вообще ляпнула этот бред и что пошла к нему в ту ночь – тоже. Обо всем жалею. О том, что было восемь лет назад, о своих поступках, решениях. Только вот толку в моих страданиях нет. Ничего нет. Пустота. Пустота и вечная боль. Ничем ее не выжечь. Ничем.

Но, вопреки всему, вытягиваю руку и вскользь касаюсь его щеки. Задеваю пальцами шершавый подбородок, оттесняюсь назад. Не отказываюсь от своих слов, нет, просто беру маленькую передышку. Делаю глубокий вдох и не понимаю, как это происходит. Слишком быстрые шаги – и вот я уже прижата грудью к холодному металлу. Вдавлена в дверь машины.

В голове шумно. Гул крови не дает сосредоточиться на действиях, я слышу только пульсацию в висках. Хватаю ртом ледяной воздух. Чувствую руки Клима на своей талии и то, как ветер обдувает ноги в темном тонком капроне.