– Шанвер – не чудовище! – воскликнула я с излишней горячностью.

Опять эта ее «да ты, Гаррель, втрескалась в маркиза» усмешка! Так бы и врезала!

Натали, поняв мое настроение, перестала улыбаться, вздохнула:

– Больше года назад одна глупенькая оватка-новичок попала в опасную скандальную переделку, ей казалось, что она все в жизни понимает…

– К чему ты об этом вдруг вспомнила? – удивилась я.

Девушка, как будто не услышав моего вопроса, негромко продолжала:

– Знаешь, Кати, я ведь невероятно тогда на тебя злилась, особенно за отказ стать фактотумом виконта де Шариоля, чтоб… – Губы ее нервно дрожали, как будто она сдерживала слезы. – Помнишь, что я тебе наговорила? Катарина Гаррель – простолюдинка и все равно станет прислугой, если она не подпишет бумаг с Шариолем, я буду опозорена по ее, Гаррель, вине…

Натали вытерла глаза носовым платком:

– Я была дурой, Кати, высокомерной наглой дурой. Знаешь, кто мне мозги на место поставил? Купидон Эмери де Шанвер. – Девушка спрятала платок в рукав и посмотрела на меня с грустной улыбкой. – Ты дура, Бордело, сказал он, не понимающая, от чего тебя спасла Гаррель и чем она сама при этом рисковала.

– Это все в прошлом, как и сам де Шариоль, – пожала я плечами.

Честно говоря, жертвовать завтраком ради неприятных воспоминаний казалось мне глупостью. И с чего вдруг Натали в них пустилась?

– Забавно, – протянула девушка, – как и год назад, мадемуазель Бордело уговаривает мадемуазель Гаррель подписать фактотумский контракт.

– И опять без успеха. Натали, мешаться в семейные отношения – дело неблагодарное, Эмери с Арманом – братья, уверена, старший не причинит младшему вреда.

– Как будто меня это беспокоит! Купидон вовсе не такой невинный ягненок, как пытается казаться.

– Прости?

– Он умный, хитрый, расчетливый, прекрасный, нет, великолепный маг-оват, уж что-что, а защитить себя он сможет. Нет, Кати, я опасаюсь, что приблизившись в Шанверу, Эмери решит провернуть какую-нибудь авантюру, чтоб навредить братцу, отчего сам и пострадает.

Я недоверчиво приподняла брови:

– Хитрый и расчетливый? Натали, ты фантазируешь. Купидон – маленький мальчик…

Фраза беспомощно подвисла, меня отвлекли размышления. Ну, хорошо, не хитрый, не расчетливый, просто маленький Эмери де Шанвер, но он все равно ненавидит Армана. Пусть необоснованно, но… Купидон может попытаться как-то свою ненависть проявить? Непременно. Кто из братьев при этом пострадает, особенно если припомнить, какими они оба иногда бывают высокомерными болванами? Выбирать не хочется: Эмери мой друг, но и Арман…

– Хорошо, – решила я, поднимаясь, – я подпишу фактотумский контракт, но, предупреждаю, не нечем платить за услуги!

Натали фыркнула:

– Кто о чем, а Гаррель о презренном металле, пойдем, скажешь это Купидону лично.

Разжигать камин, чтоб уничтожить контракт с Арманом, времени не было, я сунула бумагу в комод под саше с носовыми платками, взяла портфель, мы с Натали вышли из спальни.

Эмери ждал нас в фойе лазоревого этажа, сидел на мраморном полу в уголке, прислонившись спиной к стене, на его коленях лежала папка, мальчик, пользуясь ею, как столешней, что-то писал. При нашем появлении он улыбнулся и быстро поднялся на ноги:

– Бордело удалось тебя уговорить?

– Веревки из меня вьет, – сообщила я с шутливым вздохом. – Но, виконт де Шанвер, не смотря на то, что я согласилась на участие в этой авантюре, вынуждена напомнить вам: нельзя всю жизнь бегать от родни, обещайте при первой возможности побеседовать с маркизом Делькамбром вашим безупречным братом, он вовсе не чудовище и, если дать ему шанс…