— Как интересно, Комарова, — протягиваю и встаю на ноги.

Кручусь по всей кухне в поисках источника звука, но пока без толку.

— Что именно, товарищ милиционер? — вопрос задан дрожащим голосом.

— Ты, Комарова, очень интересный персонаж, — отвечаю, наклонившись к её уху, и девушка вздрагивает. — Отдай сюда, ошпаришься ещё, — вырываю чайник из её рук и ставлю на столешницу. — Что это было? — спрашиваю, схватив её за плечи и повернув к себе лицом.

— Не понимаю, о чём вы, — мотает головой, продолжая делать из меня дурака.

— Я ведь всё здесь переверну, но «юбку» твою, Холмс, я найду, — хитро улыбаюсь, замечая, как меняется в лице эта шпионка.

— Вы уже хряпнули с утра, товарищ милиционер? Бред какой-то несёте, — держится достойно, но участившееся дыхание и дрожащий голос выдают её с головой.

— Плохая из тебя актриса, — вздыхаю и отхожу, пока исходящий от неё чёртов запах ванили не свёл меня с ума.

— Думаю, вам уже пора…

— А ты не думай, голова болеть будет, — бросаю через плечо и приближаюсь к выходу из кухни.

«Тридцать вторая, мы берём» — снова раздаётся, но уже чётче и ближе.

Выхожу в коридор, включаю свет и осматриваю каждый миллиметр.

«Поспешите, ребята, уже есть раненые, скорую уже отправили» — отвечает диспетчер, и я понимаю, что звук раздаётся из того самого шкафа в конце коридора.

Значит, рацию спрятать успела, а отключить не додумалась. В два шага оказываюсь у глянцевых дверец, но Комарова тут же прибегает и прислоняется спиной к шкафу.

— Вы не имеете права, у вас нет постановления, — выпаливает, едва дыша.

— Я и есть постановление, — отталкиваю её и, схватившись за ручки, открываю двери. — Нихрена себе, — присвистываю, реально охренев.

Шкаф оказывается совсем не забитым одеждой, а входом во вторую комнату. Ну, шпионка, даёт. Перешагнув порог, я захожу в помещение, где горит синий свет настенной лампы в виде облака, и охреневаю ещё больше.

Здесь настоящее шпионское логово: большой рабочий стол, на котором стоят два компьютерных монитора, на стенах куча фотографий и разноцветные бумажки с какими-то заметками, на тянущихся от одной стены к другой ниточках, так же висят снимки. И не просто снимки, а улики: трупы, лужи крови, места преступления, орудия убийств. И это я только по одной ниточке прошёлся.

«Авария на Дальневосточном проспекте» — снова раздаётся, и, повернув голову, я нахожу не рацию, а целое устройство для приёма и передачи радиоволн.

— Комарова, нам пора поговорить, — поворачиваюсь к девчонке, вжавшейся в стену.

Кругами хожу по комнате, не переставая удивляться, и ждать, когда Холмс в юбке начнёт говорить, чего она не торопится сделать. В голове десятки вариантов какого чёрта здесь происходит, но самый волнующий меня вопрос — на кого она работает?

Если пройтись вдоль левой стены, можно подумать, что на Косова, потому что здесь запечатлены люди Мамаева. Но на правой стене уже люди Косова, а значит Комарова не работает ни на одного из них. Есть третья сторона? Может, кто-то заказал этих двоих ей? Нет, она ведь всё выкладывает в этом своём блоге.

Всё, запутался конкретно, и мой профессионализм бессилен.

— Я жду, Комарова, — с укором в голосе проговариваю и бесцеремонно сажусь в её рабочее кресло.

— А может не будем? — прокашлявшись, она подходит ко мне и, потянувшись, выключает мониторы компьютера. — Может, договоримся? — на меня смотрит, ресницами своими длинными хлопает.

— Интересно, как? — вопросительно выгибаю бровь.

— Бумажками с изображением мёртвых президентов, — выдаёт, чем напоминает, что она блондинка.