Нужно поскорее уйти.

– Стой, – велит мне ректор, едва я собираюсь открыть дверь, а его рука так резко и молниеносно касается моей, что в глазах мелькают искры. Десятки маленьких зарядов бегут по венам вместо крови и вбиваются в сердце.

Не знаю, что меня пугает больше, то, зачем он меня остановил, или эффект этого прикосновения.

Не успеваю подумать, как оборачиваюсь, и едва не втыкаюсь кончиком носа в его горячую грудь, тут же отшатываюсь. Так резко и аккуратно, что бьюсь затылком о дверь.

Ай!

Зато это хоть немного приводит в чувства. Лишь на секунду. А затем меня вновь гипнотизируют его прищуренные, темные глаза.

Это все неправильно…. Чего он хочет?

– Ты не узнала меня, Вивьен?

4. Глава 4. Проданная

Что он только что сказал?

– Простите? – шепчу ему, а голос пропадает от волнения.

Я практически не дышу, потому что его глаза так близко, что невозможно думать трезво.

А надо. Что значит “Ты не узнала меня, Вивьен”?

Он говорит о той ночи, когда я проникла в его дом и стащила флейту? Если так, то сомневаться не стоит, я отлично помню лицо того, кто почти что сорвал мой план. Хотя глаза, признаю, то и дело сползали к его кубикам.

– Не понимаю, о чем вы, – качаю головой и тут же облизываю пересохшие губы.

Его взгляд опускается с моих распахнутых дрожащих глаз ко рту, и становится таким темным, что я невольно сглатываю. Ой, мамочки! Что это за тянущее чувство внутри живота?

Он еще ближе…. Голова кружится так, что кажется, что я сейчас упаду. О боги!

Отстранился. Отвернулся.

Молчит.

А я дышу так жадно, будто только что вынырнула из-под толщи воды. Мозг судорожно пытается вернуть все под контроль и мыслить четко. Это получается, хоть и очень плохо.

– Кхм, – прочищает горло ректор, все еще стоя ко мне спиной. Не спешит оборачиваться почему-то.

Вот и славно, не хочу словить еще один ступор от его взгляда. Да и вообще! Это же уму непостижимо! Первогодка-адептка и новоиспеченный ректор! Скандал!

И не надо говорить, что мне показалось…. Иначе, если вам поверю, то точно рехнусь. Меня ведь до сих пор бьет дрожь от того его хищного взгляда.

– Я был знаком с твоим дядей, – наконец, выдает ректор, делая несколько шагов к окну. Упорно не смотрит на меня.

Нет, смотрит. Через зеркало. И я вижу этот неподвластный пониманию взгляд, но тут же убираю глаза в пол. Хотя сейчас мне очень нужны ответы.

– Вы знали дядю Якоба? – переспрашиваю я, будто он сказал что-то невозможное.

Хотя, чего тут удивляться. Ему ведь где-то под тридцать, и то это с натяжкой. В любом случае, он вполне мог быть знакомым дяди или иметь с ним деловые отношения.

– Верно. – одно слово и все. Больше говорить не собирается. Тогда к чему все это начинал с такой интригой?

Странное чувство, будто от меня решили что-то скрыть. Своей интуиции я доверяю.

– Не помню вас среди гостей.

– Я не приходил.

Угу. Понятно. Он решил думалку мне сломать? Откуда тогда мне его знать, если он к нам не приходил?

– Но мы уже встречались…. В других обстоятельствах, – дополняет он, выделяя опасное слово, и внутри вновь начинают метаться опасения.

Да нет же! Он бы уже за шкирку тащил меня к ведомству, если бы понял, что воришка это я. Тогда о чем он?

– Простите, я не понимаю, – мотаю головой, и он вдруг оборачивается. Так резко, что я вздрагиваю и хочу попятиться, но опять теряю себя, попадаясь его пронзающему взгляду.

Пара шагов, и он опять опасно близко. Будто играет со мной, как кот с мышкой. Некрасиво так делать, господин ректор. Тем более, когда видите, насколько я беззащитна перед вами сейчас!

Его рука касается моей щеки, и я превращаюсь в расплавленный зефир. Уже ничего не слышу и не вижу, кроме его низкого голоса и темных глаз.