Солнце, птички, бабочки, цветы, зелёная трава. Может я лежу в больнице, в коме? И мерещится мне всякое в нездоровом мозгу? Оглянулась назад – сугробы, мороз, снежная завеса, вернула взгляд вперёд – летний зной и всё вокруг зеленеет. Не бывает такого. Какой-то бред. И пот крупными каплями стекал под одеялом, и слабость каруселью закрутилась.

Сразу всплыли слова мужичка лысого, кутающегося в молочную дымку и вещающего полную чушь. О каком-то Рэйлине, избранных, Ариусе, о Первой Звезде, о серпнях и груденях, про Тьму, Чёрный Дуб, Владыку паскудную и спасение магического мира. И во всю эту мешанину, похоже, попали мы все.

- Да ну. Это ж бред. Просто затяжной сон.

Помотала головой, зажмурилась, потёрла глаза, доразмазав потёкшую тушь, потопала, попрыгала, покрутилась волчком. Вид совсем не изменился. За спиной зима, перед глазами лето, и на Земле такого не может быть.

Вернулась в лес, набрала горсть снега, остудила лицо и пожевала его немного. Содрала одеяло, запрятала под ёлку – мало ли, понадобится позже. Солнце палило нещадно, в воздухе кружилась мошкара, а я смотрела в сторону красочного луга и решала, куда теперь идти.

Вдалеке петляла жёлтая нитка дороги, слева за ней темнел массив горной гряды, а справа переливался сочной зеленью летний лес. Топтаться и дальше на границе холода с теплом смысла не было, а обдумать слова толстячка и найти способ выбраться – требовалось. Да и есть безумно хотелось, аж до коликов в животе и головокружение в голове.

Глянула на зиму за спиной и вошла в зелень, держа курс на виднеющуюся дорогу, которая куда-то, но должна привести, а пока шла, помогая половником раздвигать высокую траву, вспоминала всё, что поведал нам старичок.

Выбравшись на утрамбованную почву, больше похожую на широкую тропинку, по наитию свернула в сторону леса и бодрым шагом, насколько бодро с голодухи и усталости можно выполнять двигательную функцию, потопала по пыльному покрытию.

- В пещере «зёв Тьмы» плохие парни удерживают хорошего, которого мы должны спасти. Как бородач это себе представляет? Я исполняю танец с половником, задирая повыше ноги, Каролка раскрашивает плохишей гримом и поучает, Светка зубы проверяет и команду «сидеть» толкает, а в это время Глашка давит врагов грудью, а Лютик на них Джона натравливает, чтоб тот зализал всех до смерти? Хорош план. О чём мужик думал, выдёргивая нас из привычного мира? А самое главное, где девчонок искать и пещеру эту?

Я шла по пустынной дороге, рассуждала вслух и привычно размахивала блестящим оружием, пытаясь найти хоть какое-нибудь решение, и не услышала шаги за спиной, пока над плечом не раздался басовитый смешок, испугав меня до усрачки.

Вот не зря знакомые забирают у меня из рук колющие и режущие, а если не получается, то отходят подальше. Не знаю, что ожидал незнакомец, подкрадываясь и гаркая в ухо, но моя реакция была вполне предсказуема. Перехватила двумя руками половник, подтянула захват к плечу, для лучшего маха, и с разворота огрела стальным черпаком, стараясь нанести урон посильнее.

Что я говорила про испугал до усрачки? При гарканье на ухо был всего лишь лёгкий конфуз, настоящий страх прибил, когда я открыла глаза и глянула на объект нападения. Передо мной стояла гора больше двух метров роста, необъятной ширины в плечах, с кулачищами размером с мою голову, если не больше. Всё это безобразие, накрытое с головы до пят чёрным плащом, взирало на меня, достающую ему до пупка, горящими глазами, источая опасность и зло.

Инис

Рубеж сто двадцатилетия я встретил в пещере Стонов, где расположился алтарь нашего храма. Жуткое место, даже для меня. Обугленные стены, светящиеся руны на них, загорающиеся от крови демона, потрескавшийся алтарь, заросший непонятной слизью свод. Не понимаю, зачем сюда надо ходить, прежде чем выбрать себе супругу, и для чего требуется пройти предначертанный путь. Конечно, я принял, что правитель должен отдать дань предкам, что пришло время подобрать пару и позаботиться о наследнике, но осадок всё равно горчил, не давая забыть, что я ещё молод и мог бы лет тридцать свободно погулять.