Погладив Васю по голове, мысленно попросила его остаться и постараться на пару с Валом не развалить дом, и следом за эльфом уселась в карету. Удобно устроившись на мягком сиденье, принялась смотреть в окно. Я нервничала. Неизвестность всегда страшит, а тут на кону стоят две жизни.

За окном кареты мелькали домики и деревья. Мы очень торопились, но страх, что опоздаем, все равно сжимал сердце. Сидящий напротив эльф не нарушал тишину и не прерывал тревожных мыслей, лишь внимательно изучал мое лицо.

Это немного раздражало. На мне узоров нет, и цветы не растут!

Резко наклонившись вперед, карета внезапно остановилась. Не медля ни секунды, мужчина быстро открыл дверцу и вынырнул наружу. Остановился возле кареты, посмотрел на меня задумчиво, но все же протянул узкую, изящную ладонь.

— Спасибо, — приняв помощь, торопливо выбралась на улицу и, быстро осмотревшись, вопросительно посмотрела на хозяина дома. Мы подъехали не к входу в магазин, а со стороны двора, и куда идти непонятно.

Встретившись со мной взглядом он, видимо, отвечая своим мыслям, коротко кивнул:

— Пойдем, — и, плавно развернувшись, стремительно пошел по тропинке, выложенной разноцветными камушками. Едва поспевая за его широким шагом, торопливо пошла следом.

Вдыхая сладкий, шелковистый аромат цветущей гардении и слушая радостный щебет не видимых глазу птичек, я упрямо сжимала губы. Сделаю все, что в моих силах, и даже больше, если потребуется! Мама и малыш должны выжить!

Не разглядывая убранство дома и смотря лишь в спину эльфа, быстро поднялась следом за ним на второй этаж. Отворив дверь в комнату, но не входя внутрь, мужчина чуть посторонился, пропуская меня вперед. Сделав глубокий вдох, я решительно вошла.

Большая комната была наполнена светом, воздухом и ароматом гардении. Из открытого настежь окна слышался щебет птиц. В широкой кровати среди белоснежных мягких подушек лежала на боку светловолосая женщина. Немного согнувшись под тонким одеялом, она спала.

Услышав шаги, сидящая неподалеку эльфийка подняла голову от лежащей на коленях книги и вопросительно посмотрела на меня.

«Может, все не так ужасно?» — мелькнула в моей душе призрачная надежда.

Коротко улыбнувшись сиделке, подошла к кровати и, склонившись, убрала с лица роженицы длинные волосы. Ее заострившееся, будто восковое лицо покрывала холодная испарина, а синеющие пальцы были судорожно сжаты.

Боги, она умирает!