Само собой, девушки хотят получить вождя и стать тут самой главной.

– В гареме женщин обучают многим искусствам, маги помогают раскрыть их дар. Они живут в красоте, всегда сыты, а если выполняют какую работу по дворцу – получают хорошее жалованье. Иногда амин обращается к своим наложницам, чтобы утолить свой мужской голод и девушки всегда рады таким дням. Когда я повязываю на бёдра красный пояс – они знают, что амин отдал распоряжение – привести к нему ночью наложницу и вот тогда в гареме начинается настоящая борьба.

Он вздохнул и дёрнулся, словно вдруг вспомнил, какой была последняя драка за ложе амина.

М-да-а-а.

– Здесь нет рабства, как вы, наверное, подумали, – усмехнулся наг.

– Ага, рабства нет, но рабынями зовутся, – хмыкнула в ответ, но без язвительности.

А вот батька вождя силён. Была жена – истинная пара, но и гарем из пяти тысяч душ. Не хило так.

– Если у отца вождя была жена – истинная пара, то смысл тогда в гареме? – решила прояснить эту непонятную для меня суть.

– Женщины рады быть на попечении вождя. Они знают, что они не будут ни в чем нуждаться. Наложницы всегда могут покинуть дворец через девять лет служения, если были не востребованы, после этого им дарят золото, много тканей, украшений, а также всё, что требуется для обустройства дома. И конечно, сам дом. Им также выплачивается регулярное пособие. Эти женщины называются дворцовыми и пользуются большим уважением в нашем обществе. Естественно, в гареме всегда кипят страсти, плетутся интриги, складываются свои группировки, и каждая девушка мечтает только о том, как добиться положения райни. А сам гарем для вождя имеет огромное значение. Чем он больше и разнообразней – тем значимее и солиднее выглядит амин для других кланов.

Короче, обычный выпендрёж. Вот что я поняла.

– То есть, любая может явиться во дворец и заявить, что желает оказаться в гареме амина и всё? – хмыкнула я.

– Отчего же, – хитро улыбнулся наг. – Попасть в гарем амина не так легко. Есть требования, которые строго соблюдаются и не всякая девушка может оказаться среди наложниц. Но поверьте, желающих много. И знаете, я удивлён, что вы попали к нам сразу в статусе практически райни…

Я лишь головой покачала.

– Я уже говорила тебе, Сахи Ха, что не являюсь ни райни, ни почти райни, – вздохнула, повторяя недавно сказанные слова.

– Я помню, но об этом никому неизвестно, – усмехнулся наг. – Это вы мне пояснили, а для других слуг и всех придворных, вы – будущая райни амина.

Я даже с шага сбилась.

Он прав и с этим нужно срочно разбираться.

Сейчас я Эше весь мозг вынесу.

– Мы пришли в половину дворца, принадлежащей вождю и его семье, – пояснил наг.

Скажу вам честно, сам дворец походил на просторный улей с помещениями‑сотами и бесконечными коридорами‑лабиринтами.

Сахи сказал, что величина и богатство покоев зависят от того, насколько значительная особа их занимает.

В общем, половина дворца, где проживали наложницы, по сравнению с этой половиной, выглядела очень скромно. Здесь всё было таким… богатым. Очень роскошным, очень ярким, в общем, все эпитеты подойдут с приставкой – очень.

Сахи Ха знал здесь всё и всех и часто останавливался, чтобы восторженно поприветствовать кого‑либо.

Многие поглядывали на нас с интересом, многозначительно косились на мою руку с браслетом амина, но напрямую с вопросами не лезли, а только делали зарубку в голове. При любом дворе всякий интерес тесно связан со степенью близости к вождю. А я как раз была к нему близка из‑за этого браслета, но никто не знал, что это дурацкая ошибка и тупая прихоть вождя. Захотелось, понимаешь, ему, таким образом, долг жизни вернуть. Ага, вернул, называется: чуть в бассейне не убили его же любимые наложницы.