Мы росли вместе — дети закадычных приятелей Тимура Алиева и Олега Раевского, но сами друзьями не стали. Слишком разные, да и по возрасту Рустам всегда был для меня шкетом, наглым и гнилым.

Даже сквозь музыку слышен стук каблуков по мраморному полу. Они нарушают ритм и отсчитывают секунды.

Наконец Тина оказывается рядом, маленькая и серьёзная, а красивые губы всё так же плотно сжаты. Моя невеста напряжена, хотя всеми силами пытается казаться невозмутимой, но от неё волнами исходит бешеная энергетика гнева и страха. Бурлит внутри огненной лавой, пытается прорваться наружу.

Прохожусь взглядом по тёмным локонам, высокому лбу, аккуратному носу. Лицо бледное, сосредоточенное, а на тонкой шее мурашки.

Касаюсь руки, переплетаю наши пальцы, и тонкая ладонь тонет в моей. Тина слабо шипит, становясь похожей на разбуженную кошку. Это смешно, и я сильнее фиксирую её кисть в своей хватке, не даю сбежать или передумать.

Всё уже тысячу раз решено, назад пути нет. Мне казалось, Тина это понимает.

Женщина в розовом улыбается и заводит унылую песню про корабль любви.

— Давайте быстрее, — прошу. Кто-то в толпе гостей охает, а Захар, тихонько хохотнув, отходит от нас, оставив на столе две коробочки с кольцами.

— Да-да, хорошо, — стушевавшись, женщина кашляет, закрыв ладонью рот, а папка в её руках дрожит и чуть не падает на стол.

Тина слабо дёргает рукой, пока на её лице каменеет тщательно отрепетированная улыбка. Моя без пяти минут жена хоть так пытается отвоевать свою независимость. 

— Согласны ли вы, Кирилл Олегович Раевский, взять в жёны Тину Романовну Архипову? 

— Согласен, — мрачно киваю, и вспышка раздражения комком в горле. 

— Согласны ли вы, Тина...

— Да! Согласна! — чуть громче чем следовало отвечает Тина, только в согласии этом нет ни счастья, ни нетерпения войти в новую жизнь в статусе моей жены. 

Только желание поскорее это всё закончить.

Ну что ж, хоть в чём-то мы сходимся — для начала и этого достаточно.

— Согласная я! Расписывайте уже! — тихо «добивает» Тина и без того растерянную регистраторшу, а я давлю усмешку. — Простите, я волнуюсь.

Пальцы Тины становятся ледяными, и я немного ослабляю контроль. Но вместо того, чтобы отпустить руку невесты, я будто бы случайно провожу большим пальцем по тонкому запястью. Кружу и глажу, и Тина снова тихонько шипит, но уже не так злобно. Скорее, по инерции.

А ты горячая штучка, Тина. Даже если сама ещё об этом не знаешь.

Не дожидаясь просьбы обменяться символами любви, левой рукой достаю из красной бархатной коробочки маленькое кольцо, инкрустированное десятком бриллиантов. У жены Кирилла Раевского будет всё самое лучшее. Так положено, к этому обязывает статус.

— Не трясись, не оторву я тебе палец, — обещаю шёпотом и смотрю на бледную Тину, а она упрямо щурится, не желая сдавать позиций.

Кажется, ещё чуть-чуть и Тина плюнет мне в лицо, но вместо этого переводит взгляд на кольцо. Любуется элегантной работой ювелира? Наслаждается игрой света на гранях камней? Прикидывает стоимость украшения? Не разобрать — Тина очень хорошо умеет владеть собой. Даже, когда шипит на меня и пытается руку вырвать, улыбается для публики. Вот только в глазах злость, отвращение и… растерянность.

— Я тебя не боюсь, — выдыхает, а на губах широкая улыбка. Дежурная, для всех гостей приготовленная. И в неё очень легко проверить, если не знать, что всё это — спектакль.

Помост новобрачных находится в отдалении, потому наш разговор никто не слышит — это даёт свободу.

— Ты злишься, — констатирую факт, а Тина медленно прикрывает глаза, соглашаясь.