Отворачиваюсь к окну, сжимаю руку в кулак. Суставы хрустят — вот-вот на части рассыплются. Во мне столько огня и дурных мыслей, что, боюсь, действительно случится беда.

— Вот и ресторан, — говорю, когда впереди вырастает высокое здание, вывеска которого горит и переливается красным.

Я выхожу из машины и, обогнув корпус, распахиваю дверцу перед женой. Наш автомобиль пристроился в ряду подобных, а внутри ресторана уже кипит жизнь.

— Семья Раевских! — объявляет распорядитель вечера, и все голоса вмиг стихают.

Десятки пар глаз смотрят на нас с Тиной, следят за каждым движением. Замечаю знакомые лица, киваю всем разом и никому в отдельности, а пальцы Тины леденеют. На её губах широкая улыбка, ресницы опущены — жена играет свою роль на совесть. Красивая настолько, что смотреть больно.

Вечер течёт по заданному сценарию. Устав от назойливых взглядов и вынужденных разговоров, Тина уходит к туалетным кабинкам. И мне бы расслабиться, мне бы переключить внимание на деловых партнёров, но я иду к мужским туалетам. Мне нужно плеснуть в лицо воды, надо освежиться.

Внутри никого. Я опираюсь ладонями на раковину, пальцами холодные борта стискиваю, закрываю глаза. Дышу тяжело, прерывисто, а в штанах апокалипсис, вот-вот ширинка треснет.

Дверь за спиной раскрывается, замок щёлкает, и я вижу в зеркале большие светлые глаза. Их обладательница рывком подаётся в мою сторону, тонкие руки обнимают, ощупывают тело. Шепчет что-то жаркое и пошлое.

— Кир, не прогоняй меня… я так соскучилась.

— Безумно соскучилась, Кир… — долдонит Настя, а я смотрю на наше отражение в зеркале, но вижу совсем не то. Не ту. — Увидела тебя, глазам не поверила… Кирилл...

Жаркий шёпот куда-то в район лопаток, а тонкие руки упорно пробираются под пиджак. На пальце Насти кольцо, и крупный бриллиант пускает “зайчиков” на стену.

— Настя… — в моём голосе нет ни нежности, ни мягкого тепла. Ничего из того, в чём так сильно нуждается Настя. Моя случайная любовница однажды слишком увлеклась мечтами о нашем совместном будущем. И мне казалось, что всё между нами давно решено, но она, похоже, решила взять меня на абордаж. Нахрапом.

Совсем рядом гудят голоса. Буквально в десяти метрах банкетный зал, аукцион вот-вот начнётся, и гости оживлённо болтают, распивая дорогое шампанское. В мужском туалете никого, кроме меня и Насти — девушки, с которой я имел неосторожность когда-то переспать. Она красивая, умелая, а ещё так отчаянно пытается взобраться повыше, что за несколько лет успела перебрать нескольких статусных мужиков, надеясь, что хоть кто-то поведёт её под венец.

Сегодня в ресторане “Пизанская башня” нет ни одного постороннего или случайного человека. Многие с жёнами, но некоторые с вот такими вот Настями — девушками, которые за колечко или шубу сделают всё, что угодно. Даже отсосут старому моржу, если это даст шанс получить от жизни всё.

Когда горячая ладошка добирается до ширинки, жгучая волна простреливает пах. Член дёргается, просится наружу, и Настя чувствует это, настойчивее поглаживая ткань. На всё уходит не больше минуты, а я, заведённый мыслями о Тине и бессонной первой брачной ночью, готов на любую глупость.

Затащить на всё готовую Настю в кабинку, развернуть к себе спиной, намотать волосы на кулак, задрать короткую юбку и трахать, пока дурная кровь не прольётся спермой на стройные бёдра. Просто взять то, что так настойчиво предлагают, не задумываясь о последствиях.

Оборачиваюсь, ныряю в похотливый взгляд. В нём нет ничего, кроме животной жажды и стремления раздвинуть шире бёдра, принять меня в себя. Всего без остатка. Я толкаю Настю спиной к стене, ладонь кладу на тонкую шею, фиксирую надёжно. Настя не больно и стонет она скорее от предвкушения — она любит жёсткий секс. Бормочет какую-то ересь, выгибается ненасытной кошкой, а в глазах пожар и жажда. Только я не чувствую ничего в ответ.