— Сделаешь тортик? — неожиданно приходит ей в голову. — Или хотя бы пирог.

— Ну давай, — соглашаюсь, немного подумав. В принципе можно. Папа от моей выпечки всегда добреет. Может, смягчу удар. — Но только если ты не будешь меня мучать по папиной просьбе!

Мама демонстративно жестом закрывает рот на замок и дарит мне улыбку, соглашаясь на мои условия. Выкидывает воображаемый ключик и встает с кресла.

— Алиса только с мужем или кто-то еще будет? — спрашивает так, будто я знаю.

— Я вчера смотрела фотографии Кристины. Они с мужем отдыхают на каком-то острове, — отвечаю ей. — Алиса точно будет. Она сказала «мы». Значит, всё-таки с мужем.

— А Матвей?

— Не знаю, — отвожу взгляд.

Не люблю я эту тему и то, что мама думает насчет моей влюбленности. Она полагает, что если я когда-то призналась ей в любви к Лапину-младшему, значит, до сих пор его люблю.

А может и так! Но… мне не нравится ее особое внимание к его персоне.

— Малыш?

— Что, мам?! — восклицаю, предугадывая ее вопросы. — Все по-прежнему! Ничего не изменилось! Он по-прежнему мне нравится, и одно упоминание о нем вызывает у меня дикое сердцебиение и румянец на щеках. И нет, я не могу контролировать себя. Извини, но здесь я пошла в папу, а не в тебя. У меня взрывной и ужасный характер!

— Мия, детка…

— Не знаю я, мам! — теряю терпение в одну секунду. — Набери тетю Алису. Спроси.

— Ладно, — она поджимает губы и, оглядев меня, расстроенно добавляет: — Позвоню ей. Переодевайся, и жду тебя на кухне. Будем с Ниной составлять меню и помогать ей готовить стол. И тортом займешься.

— Ага.

— Мия, детка. Я сотни раз тебе говорила: если суждено, то он будет твоим, а если нет, то скоро встретишь свою любовь.

— Скорее бы…

3. Глава 3

Мия

Спускаюсь на кухню, когда мама и Нина уже заканчивают со списком продуктов для меню. Вношу свои коррективы в виде оливок, которые любим я, Мот и папа.

Затем делимся на две команды. Мама и домоправительница занимаются основным столом, я сладкой частью.

Папа с детства поддерживал любые мои интересы. Когда я, научившись печь кексы в школьном кружке, замахнулась на обычный бисквитный торт и у меня он вышел, папа стал развивать во мне сей талант.

Еще бы он не зацепился за это. Отец у меня тот еще сладкоежка.

В двенадцать лет я окончила свою первую кулинарную школу. К шестнадцати у меня за плечами было два десятка курсов, школ и разнообразных мастер-классов по кондитерскому искусству. После я уехала учиться в Штаты, и там было не до выпечки. Но когда я четыре месяца назад возвратилась в Россию, папа вернул меня к духовому шкафу и выпрашивает хотя бы что-нибудь легкое на вечер.

И уж здесь я ему отказать не могу. Одно дело сражаться с упрямым мужчиной, а другое — с голодным. Последнего жалко.

Делаю сегодня все, как обычно, и даже на автомате. Пропорции измеряю ровно, смешиваю ингредиенты аккуратно и не спеша. Но мысли совсем не об этом. Совсем не те, что касаются торта.

Я трогала пресс Матвея! Я трогала его своей рукой! Я лапала Лапина! Я! Его! Трогала!

Он такой твердый…

Такой теплый…

А кожа… какая же гладкая… эластичная…

Под моими руками был бархат….

— Мия, у тебя, кажется, коржи горят, — приводит меня в чувство Нина, схватив за плечо. — Уже потемнели!

— А? — вскакиваю и лечу к духовке.

Достаю уже непригодные для торта коржи. Оглядываю их, даже не зная, как теперь быть. Может, сделать бисквитный муравейник? Но не из чего…

Черт! Торт не спасти!

Что это я?

Кидаю взгляд на часы и понимаю, что должна была достать противень из духовки еще пятнадцать минут назад.

Да что такое?!