-Дарья.

-Ты, Даш, с кроватью-то этой аккуратнее, передвинь её, что ли. Мы каждую ночь боимся, что эта штукатурка свалится, там смотри, куски-то какие. Давай помогу, а то мне на дежурство, одна тут останешься, а кровать-то тяжеленная.

-Да мне Алевтина Степановна к ней бежать на дежурство велела.

-Успеешь. Алевтина Степановна тебя так припашет, что ты после смены разогнуться-то не сможешь, не то, что кровати тягать. Давай-ка, я сзади, ты спереди, двиганём сейчас, да и все дела.

-Ооо, девчата, интересно-то как. И кто же у вас сзади, кто спереди? -в нашу палату бесцеремонно заходит развязного вида парень с висящим на шее фонендоскопом.

У парня наглые голубые глаза, белогвардейский тип лица. Это моя собственная классификация лиц. Просто в моём представлении белогвардейские офицеры все имели правильные классические черты лица и благородную внешность. Видимо, на мои представления повлияли просмотренные фильмы на эту тему. Хотя умом я, конечно, понимаю, что внешность они имели разную.

У нас в деревне ни у кого из ребят белогвардейской внешности не было. Обычные все, неинтересные. А этот ничего такой. И сильный. Взял и одной рукой кровать-то мою и передвинул. А потом подмигнул напоследок и вышел.

-Ну и чего ты встала, рот разинула? Даша, -машет у меня перед лицом мышка Маша, -пойдём, покажу, где буфет у нас, а то не ела ничего поди, а спросить постесняешься.

-Не, я не стеснительная, -я иду теперь уже за Машей всё по тому же длиннющему больничному коридору.

Буфет оказывается небольшой комнатой с парой столов, холодильником и старым облезлым буфетом. Маша гостеприимно достаёт из буфета хлеб, из холодильника варёные яйца. Ооо, вкуснотища-то какая! Только сейчас вспоминаю, что сегодня у меня во рту ни росинки-то и не было. Ой, и даже горячий чай! И сахара сколько хочешь! Повезло-то мне как!

-Ты это, ты на Серёжку-то не больно заглядывайся, -в перерыве между активным жеванием говорит Маша.

-А чё, он занят, что ли?

-Не в этом дело. Он всё время занят. То одной, то другой.

-Ааа, бабник, что ли?

-Вот-вот. Так что советую время зря не тратить. Хотя дело твоё, конечно.

-Да не, я бабников сама не люблю.

Ой, ну вот, чёт после еды в сон потянуло. Как же хочется свалиться и хоть выспаться в кои-то веки нормально. Но, Дарья, хочешь кататься, иди саночки вози…

5. глава 5

Даша.

-Да, Дарья, не очень-то ты торопишься, -недовольно кривит ярко накрашенные губы Алевтина Степановна, -бери инвентарь и дуй в двадцатую палату, четвёртая койка.

Инвентарь это небольшая ванночка. Которую под задницы подсовывать, как я понимаю.

-Это… А мыло там, полотенце, -поворачиваюсь к Алевтине Степановне.

-Всё там, на месте. Иди уже, Толкушкина, -отмахивается Алевтина Степановна, щелкая клавишами своего компьютера, -иди, приступай.

Ой, вот ничего мне в жизни так не надо, как того, чтобы эта двадцатая палата женская была. Ой, хоть бы женская! Сейчас, когда дошло до дела, я даже не представляю, как я мужика-то подмывать буду! Ой, мамочки!

Робко открываю дверь в палату с номером двадцать над дверью. Ооох, пронесло! Тётки. Все при деле. Кто-то спит, кто-то что-то жуёт, две женщины переговариваются о чём-то. И по всей палате витает тошный запах того, чем ходят по-большому. Источник запаха худенькая бабулька у окна.

-Нянечка? -спрашивает кто-то, -ну наконец-то. Подмой уже бабушку, а то всё засохло у ней. Что за больница…

На деревянных ногах подхожу к бабульке.

-Ты мне, дочка, водичку-то потеплей сделай, -просит тихим голоском бабулька.

Я не знаю, что мне делать и с чего начать-то.