-Ну, Дарья Александровна, смелее, смелее, -вот, блин, у меня сейчас руки дрожать начнут. Чего он стал-то так близко. И пахнет от него так приятно, совсем не больницей, а чем-то таким, от чего аж голова кружится начинает. 

Ладно, пора уже кончать с цирком этим. Да что ж теперь этот проклятый кран не открывается ни фига!

-Не в эту сторону, Даша, не в эту… -мои пальцы обхватывает тёплая сильная рука и мы вместе поворачиваем проклятый кран. В обратную сторону.

Чувствую себя полной идиоткой. А он наклонился почти к самому моему лицу и говорит мне ещё что-то. Но я почему-то не могу разобрать слов. Громко хлопнула дверь. Опять Аглая эта. Что за имя такое, сейчас так не называют никого. Сверкнула глазами, хвостом своим мотнула и вылетела, как ошпаренная. Чего приходила, спрашивается.

-Теперь понятно, Даша? -да ничего мне не понятно, кроме того, что бабник ты знатный. Надо же, как голову заморочил, аж в жар кинуло.

Киваю головой, в горле-то совсем пересохло чего-то, разворачиваюсь и вылетаю из ординаторской этой, ничего перед собой не видя.

-О, какая лапка! Куда мы так торопимся? -я даже не удивляюсь, что с размаху налетела на какого-то мужика в белом халате. Тоже врач, понятно. У мужика аккуратная чёрная бородка, очки в роговой оправе, крупный нос. Фу, противный какой-то. Придерживает меня ещё так нагло за локти и к себе прижать норовит. Отскакиваю от противного мужика и, не отвечая, несусь прочь.

-Какие у нас кадры… -слышу вдогонку. Вот блин. Скорее бы стать женой олигарха. Наверное, тогда с охраной ходить буду, а охрана эта будет мне путь расчищать...

-Ну, смотри, Дарья, вот здесь надо как следует всё расчищать, тут проверяют, а здесь можешь так тряпкой пройтись. Палаты я помыла сегодня, тебе коридор остался, ординаторскую, все кабинеты, подсобки, комнату отдыха.

Перевязочную будешь мыть, воду два раза меняй, а потом кварцевание ещё сорок минут. Нет, вот этим выключателем. Да, включишь, и пошла. Выключить не забудь потом.

Что ж ты, Даша, должность-то свою упустила? Помыла бы бабушку, а бабушка тебе копеечку и дала бы. Что ж, тебе копеечка лишняя, что ли? А ты как думала? Конечно, не просто так. Просто так здесь, милая моя, никто бы не корячился. И ладно ещё бабушка, а мужики какие тяжёлые попадаются, иди, поверни его, попробуй.

И то, такие неблагодарные попадаются, ты его намоешь, как своего, а он ещё и жалобу на тебя же и накатает, что якобы вымогательство, бессовестный. А Алевтина Степановна долго не разбирается, перевод в уборщицы, и все дела. Если б не Сергей Владленович, ещё б и уволила. И то понятно, где они на моё место возьмут. Ещё и не каждый сможет, на такой-то работе.

Ну всё, Даша, давай, а то до ночи не управишься, без опыта-то. А я пойду, мне ещё Ипполитова из двадцать пятой подмывать.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Я, прислонившись к холодной стенке больничного коридора, смотрю вслед Марь Николавне, ощущая просто счастье, что мне не надо идти в двадцать пятую подмывать Ипполитова. Надо же, как же действительно человеку для счастья мало надо. И даже уходящий вдаль бесконечный коридор меня совсем не страшит. Часа за два-то справлюсь…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Я стою под тёплыми струями больничного душа, смывая с себя все кошмары этого бесконечного дня. Уже поздний вечер, и устала я, как собака. Не знаю, как продержусь эти две недели. Зато знаю точно, когда я наконец-то заселюсь в универскую общагу, вот это будет настоящее счастье. Не знаю, как на этой работе можно всю жизнь работать, не знаю…