- Сегодня перед лицом священного Триумвирата вы будете объявлены мужем и женой. Сегодня, перед лицом трех богов, вы принесете друг другу клятву верности, нарушить которую не посмеете до конца своих дней.

«Интересно, Зейн приносил такую клятву? Или все эти пафосные слова – простая формальность? Надо думать, что так», – предположила я. Не самая уместная мысль перед алтарем, но почему-то именно она посетила меня первой.

- Готов ли ты, Дорин Драго-ла-Родэ, взять в жены Аурэлли Мерко-ла-Блю? – пробасил второй красный священник.

- Да, – без колебаний ответил мой жених.

- Готова ли ты, Аурэлли Мерко-ла-Блю, взять в мужья Дорина Драго-ла-Родэ?

- Да, – решительно произнесла я.

- Тогда перед лицом богов мы объявляем вас мужем и женой. А теперь, согласно традиции, вы должны возвратить пылающее сердце и ясный взгляд великой матери Гебре, чтобы она смилостивилась и благословила вас.

Я не поняла, что именно нужно сделать, а главное – как, поэтому полностью положилась на Дорина – стала ждать и наблюдать. Тем временем правый священник достал из тумана поднос с тремя свечами. Левый же склонился над подносом, что-то пробормотал, сделал пасс ладонью, и свечи вспыхнули голубоватым, мистическим огнем.

- Идите.

Священники опустили поднос на зеркальную гладь бассейна, слегка подтолкнули, и он поплыл к крылатой статуе.

Дорин потянул меня за руку, приглашая переступить через невысокий бортик. Прямо в воду. Я послушалась. Едва перекинув ногу, чуть не вскрикнула от неожиданности. Вода в бассейне оказалась вовсе не водой, а какой-то неизвестной моему миру субстанцией, по которой было возможно ходить, не проваливаясь. Да-да! Я не знаю, как объяснить то, что почувствовала, когда, коснувшись свадебной туфелькой темной глади, я ступила на нее и, увлекаемая Дорином, пошла вперед, чуть проскальзывая стопами и еле удерживая равновесие, чтобы не упасть.

Дорин чувствовал себя на этой сомнительной поверхности гораздо увереннее, чем я. Скорее всего, он уже сталкивался с подобным веществом. Он крепко держал меня за руку и придерживал за талию, сводя к минимуму риск падения…

Наконец, мы дошли до статуи. Издали она показалась мне мраморной, но вблизи я поняла, что вижу неизвестный материал, похожий на очень гладкий пластик, с тонкими светящимися прожилками в глубине. Световые комочки собирались узелками там, где прожилки перекрещивались, и пульсировали, словно живые. У основания статуи бы небольшой скол – в нем свет собирался в плотный шарик, похожий на маленькое солнце и окрашивался алым.

Дорин взял две свечи поменьше и поместил их в дыры-глаза богини. Кивнул мне. Я все поняла и, подхватив самую большую свечу, сунула ее туда, где у Гебры должно было находиться сердце.

Как только все три свечи оказались на своим местах, божественная статуя засияла изнутри, как огромный фонарь, осветила темные уголки храма, разогнала густой туман. Я нечаянно взглянула себе под ноги, и увидела, что дно бассейна находится на невероятной глубине, сравнимой, пожалуй, с высотой девятиэтажного дома. И там, в этой глубине, двигаются какие-то огромные существа, то ли медузы, то ли рыбы…

Возложив свечи, мы вернулись к священникам, и они подали нам два засушенных цветка. Дорин взял свой и, приложив к тыльной стороне ладони, потер. Я сделала то же самое. Удивительно, но цветок исчез, будто растворился и ушел вглубь кожи, оставив едва заметный светящийся узор. Наверное, это местная альтернатива обручальным кольцам, подумала я. Странно, что я не видела таких «татуировок» у других. И тут же догадалась – видимо, они заметны только в особенном освещении храма.