— Лесь, Египет, это не только песок, — отвечаю я, но тоже начинаю сомневаться в своём убеждении.

Позади слышатся чьи-то шаги. Я оборачиваюсь и вижу женщину в домашнем халате в цветочек. Вот она точно не египтянка.

— Помогите нам, пожалуйста, — обращаюсь я к ней. — А где мы находимся?

Женщина удивленно смотрит на нас, но всё же отвечает:

— Весёлое.

— Чт?... А, Весёлое, блин, — не сразу понимаю я, о чём она. — А это где? Какой ближайший город?

— Адлер, — отвечает женщина, махнув рукой в сторону, где, вероятно, он и находится.

— Ага, спасибо, — отвечаю я и выдыхаю. — Весело. Ладно, мы хотя бы в России.

А затем округляю глаза и кричу подруге:

— Лесь, какого чёрта мы делаем в Адлере?!

— Не знаю, Лёль, — всё ещё слабым голосом отвечает подруга. Что же такого произошло, что Олеся, никогда раньше не напивавшаяся, сейчас страдала от жуткого похмелья?

— Надо тебе бутылочку пенного разыскать, что ли, — тихо говорю я, с сожалением глядя на подругу. — Дай-ка сюда свой телефон.

Леська достаёт его из кармана и отдаёт мне. Я набираю номер Никитки, в надежде, что он возьмёт трубку. Но телефон сына оказывается отключён. Как же вовремя!

— У нас больше денег нет, — чуть не плача, говорит Олеся. — Я вспомнила! Ты же на последние билеты брала, — в ужасе вспоминает она. А у меня опускаются руки. Чтобы я взяла билеты в один конец, — точнее в Весёлое, — это как меня разозлить нужно было? Кто так сумел? Не Сансаров ли?

Мы возвращаемся в ту беседку на пляже, где и проснулись, чтобы обдумать всё, как следует. Я сажусь на лавочку и сжимаю пальцами виски.

— Думай, Лёля, думай, — повторяю я сама себе.

— А что тут думать, нам больше некому помочь. Звони ему, — предлагает Леся, опуская взгляд в пол.

— Кому? — не понимаю я, о ком она говорит.

— Кому-кому? Мужу своему! — выдаёт подруга, из-за чего я давлюсь воздухом и начинаю кашлять.

Вспоминаю. Да. Это же я вчера устроила Сансарову скандал после того, как прочла документ, ксерокопию которого мне принесла Олеся. Согласно ему, я дала согласие на заключение брака со своим начальником. Как выяснилось, в тот день в кабинете Сансарова проходила выездная регистрация. Кукла с накаченными губами была его невестой, и бабулька вовсе не метила на мою должность, а была регистратором. То-то она мне знакомой показалась.

— У египтян было условие, чтобы их партнёр по контракту был официально женат, — говорит подруга, будто объясняя нам обеим заново суть произошедшего. — Я чувствовала, что-то не так. Поехала в офис и нашла там эту копию в папке у Андрея Витальевича.

— Да ты детектив, Леська! А вот от Сансарова я не ожидала такой ушлости.

Моему возмущению нет предела. Я злюсь на Андрея, матерюсь, но понимаю, что виноват не он один. Только это уже не важно. Контракт подписан, и ради этого Сансаров, оказалось, был готов жениться даже на мне. Вот почему он промолчал, когда я подписала тот документ в его кабинете. А потом ещё и потащил в ресторан, называя по фамилии специально, чтобы у его партнёров не возникло сомнений в наших отношениях. И кто он после этого всего? В ответ на этот вопрос в моей голове возникают только матерные слова. Но, кажется, я тоже в долгу не осталась в тот вечер.

Я вспоминаю, как вернулась в ресторан и, записывая всё на счёт своего новоиспечённого мужа, начала отмечать свою свадьбу. Доотмечалась, получается.

— А Сансаров где был, когда мы праздник-то устроили? — спрашиваю я у подруги подробности, ведь, к удивлению, она помнит гораздо больше меня.

— Так он египтян проводил и назад приехал, — усмехнувшись, отвечает Леся. — Ты ещё вальс Мендельсона у музыкантов заказала и Андрея Витальевича танцевать заставила.