— Что на завтрак? — Тувэ перекинула ногу через лавку и уселась рядом с Иром. Колдун хоть и болтал периодически всякую чушь, а всё равно был едва ли не самым близким другом. Он относился к Тувэ с уважением, балансировал на границе дозволенного, при этом оставаясь с ней честным. На него она привыкла полагаться. Знала, что бы их там в будущем ни ждало, Ир всегда будет рядом. И, самое главное, останется с ней до того честным, что захочется придушить. Ценный колдун, как ни посмотри.

— Свежие сплетни и каша. Приятного аппетита, Нер-Рорг, — Ир пододвинул ближе глиняную миску. — Не понимаю, какой перевертыш тебя укусил? Ела бы себе спокойно в своих покоях. Чего сюда таскаешься?

— Хочу и таскаюсь. Объедаю тебя, что ли? — выхватила с общей тарелки румяную пампушку и откусила. Жевала и с набитым ртом назло всему лейхгарскому этикету заговорила: — Какие вести ты успел за ночь собрать?

— Не за ночь, а за утро. Узнал кое-что про Его Величество. Изобретательный у тебя женишок. Почти всю родню министра отловил, слуг допросил и сослал подальше. Казни начнутся с полудня.

— Так, а в чем изобретательность?

В походах есть приходилось нередко всякую дрянь, так что пресную, но вполне сносную кашу Тувэ уминала со звериным аппетитом. А румяные пампушки вообще скрашивали трапезу и делали её почти божественной.

— Его Величество вынудил министра убить свою жену. Поговаривают, они любили друг друга, а король был так жесток, воспользовался светлым чувством, чтобы причинить врагу перед смертью как можно больше страданий.

— Как всегда, ерунду болтают, — отмахнулась Тувэ и сунула в рот оставшийся от пампушки кусок. — Хотел помучить — пытал бы. А так…

— Э-э-э, нет, Тувэ, — Ир пододвинул к ней ещё одну пампушку. — Ты недооцениваешь любовь.

— Скорее уж её переоцениваешь ты.

— Ирьян, прекращай трепаться о пустом и переходи к действительно важным вестям, — встрял Ньял, и Тувэ насторожилась. Даже тарелку отодвинула и жевать перестала. Но как колдун заговорил — снова вернулась к трапезе.

— Тут все вести важные, — закатил глаза Ир, но уже через мгновение прищурился, опасливо осмотрел столовую и, склонившись к Тувэ, тихо произнес: — Ворота замка открыты. Прийти и посмотреть на казнь может любой желающий. А значит, наши из города смогут без проблем попасть в замок.

— Отлично, чем больше сведений перед встречей с королем, тем лучше, — Тувэ в последний раз стукнула ложкой о дно миски, доев. Готовили в Лейхгаре хорошо. Хоть что-то. Если бы и еда была дрянь, жить было б вообще невозможно.

Тувэ застала её в своих покоях. Вернулась после завтрака, а в спальне гости.

Камеристка не делала ничего особенного. Она не рассматривала вещи, не рыскала по комнате, не присела даже… Стояла просто себе у камина и пялилась на огонь подозрительно невидящим взглядом. А как дверь скрипнула, тут же обратила внимание на Тувэ. Но вид у неё ещё пару мгновений оставался отрешенным.

— Доброго утра, Нер-Рорг, — она расплылась в вежливой улыбке. Камеристка подкупала Тувэ своим старанием почти всегда говорить с ней на северном наречии и практически никогда не обращаться к ней мерзким словом «леди».

— Доброе утро, — Нер-Рорг сняла плащ и кинула его на спинку стула. Камеристка посмотрела на это действие почти безразлично, сохранила вежливую улыбку на губах, но во взгляде что-то такое промелькнуло, что легко можно было принять за осуждение или, быть может, нервозность. Она как будто бы боролась с желанием что-то сделать с этим плащом. На всякий случай Тувэ переложила его. Кто знает, чего ждать от этих лейхгарцев с их чопорностью.