Адам даже не предполагал, что его вот так легко поймают. Он учел все ошибки своего предшественника, отца покойной королевы. Не хранил ничего во дворце, не устраивал встреч ни в своих покоях, ни в пределах замка. Он, как и велел Благой Наставник Тимей, проводил как можно меньше времени при дворе. Даже если он доносил что-то до своей спальни, то тут же уничтожал в огне всё, что могло его скомпрометировать. Он был уверен, что всё предусмотрел, что всё удастся. Был уверен…

Но его, как и других праведников, благодетелей, постиг рок неудач. Что за демоническая сила охраняла безбожное правление короля? Почему все, кто желал восстать, кто желал видеть на престоле благочестивого правителя, неизбежно клали головы на плаху? Неужели какая-то демоническая сущность, порождение темных чертогов поработило разум Его Величества, проникло во дворец и нашептывало всем свою волю, дабы тьма, как на севере, поглотила Лейхгар?

Адам думал, что настойчивые указания Благого Наставника Тимея держаться подальше от дворца и Камеристки были вызваны едва ли не отчаянием, но теперь… Теперь он должен был согласиться. Было в ней что-то такое… Но тогда почему не предать её святому пламени? Почему до сих пор церковь не смогла извести это демонское отродье?

Он, конечно, уже знал ответ на этот вопрос.

Сторонники короля и сам король защищали нечто, чем была эта простолюдинка. И ведь Элиот не всегда был таким. Когда-то он возносил молитвы Благому Демиургу, почитал его как даровавшего им свет. Но что-то в юноше переменилось. Смерть брата затмила его разум, а потом появилась Камеристка и окончательно заслонила своей темной фигурой свет в его сердце. Разве мог Адам винить Его Величество хоть в чем-то? Только сочувствовать, жалеть… Несчастное заблудшее дитя, пребывающее во тьме. Адам отчаянно молился днями напролет, чтобы глаза короля открылись, чтобы взор снова обратился к свету, чтобы Благой Демиург извел дитя Темных чертогов подле короля.

Тусклый свет факелов заставил Вестлея поморщиться. Он так привык к мраку, что даже бледный луч вызывал дискомфорт.

Адам моргнул несколько раз и вгляделся в гостя. Канцлер. С ним-то он может и не беседовать.
Но вслед за маркизом Бирном вошел ещё кто-то.

— Ваше Величество, — хриплым от жажды голосом поприветствовал он. Адам не собирался болтать, но увидеть короля хотел. Он должен был предупредить его. Попытаться убедить.

— Вашими стараниями я мог перестать им быть, — стражник подставил ему стул. Король откинул полы камзола и сел перед Адамом. Приблизился, уткнулся локтями в колени и сложил руки в замок перед лицом. — Что ж, вот он я. Вам есть что сказать?

— Вы свернули с верного пути, Ваше Величество, — Адам улыбнулся. Он ни в чем не винил короля. Злости в его сердце не было. Только искреннее сочувствие. — Обратите свой взор к Благому, чтобы Он очистил тьму в вашем сердце.

— Скажите мне на милость, как моё свержение и убийство могло поспособствовать очищению сердца? А то я связь ваших действий со словами плохо улавливаю.

— Если бы вы только уверовали…

Адам ясно представил картину… Процветающий Лейхгар под защитой Благого Демиурга, чистые от ведьм улицы, Святые рыцари на страже границ, защищающие от погрязших во тьме северян. Вот какое будущее их ждало в эпоху правления праведного короля.

— Ради этого я пришёл сюда? — Его Величество похолодел лицом. — Адам, будь так любезен, расскажи мне что-то интересное, что-то, чего я ещё не знаю о церкви и Тимее? Расскажи, и я отпущу твою жену.

Адам застыл. Дымка благочестия развеялась. Супруга. Он, кажется, не любил её, но она подарила ему троих детей, была верна и послушна. За всё время их брака ему ни разу не довелось пожалеть, что взял её в жены. И вот в конце концов она оказалась в опасности из-за него.