Пока Ксанта переговаривалась, тот мужчина ни на секунду не отвёл от неё любопытного, тяжёлого взгляда. И самое время было позвать подругу, чтобы убраться прочь, как та сама неожиданно развернулась к всадникам спиной. И, продолжая весело улыбаться, быстрым шагом направилась к Велемире.

Тогда всадники продолжили свой путь, а Ксанта, крепко схватив княжну за руку, весело сообщила той:

- Кажется, я влюбилась!

И, радостно взвизгнув, бросилась на шею к Велемире.

3. Глава 2

Кьяран смертельно устал. От дороги. От седла. От жизни. От этой толпы, что всюду провожала их раболепным и полным страха взглядом. Но стоило ему и его людям отвернуться, как в спину летели едва различимые проклятия, посылаемые боязненным шепотком. Драконов здесь не любили, и это было неудивительно. Кто же будет любить тех, кто однажды посмел выжечь их земли дотла, захватить то, что осталось и позволить жить в рабстве тем, кто выжил. Кто сказал, что победителей не судят? Возможно, что это так. Но ненавидят и боятся, даже спустя многие десятки лет после того, как те однажды посмели победить.

Как же давно это было! Но люди трепетно берегут свою историю, и даже на уровне генов понятие «дракон» приравнивалось у них к понятию «враг». Но Кьярану было плевать и на это. Боги давно прокляли его, сделав так, чтобы он родился старшим сыном правителя Глортуна – столицы драконьего государства, и теперь он был вынужден нести это бремя как самое тяжкое наказание.

Кьяран взглянул на всё ещё синее небо, сощурив уставшие от яркого, режущего глаза, солнца. Его крылья уже скучали по нему – бескрайнему простору, единственному, что ещё доставляло ему в этой жизни удовольствие. Но времена изменились. Бывшие рабские поселения людей со временем обрели относительную свободу, платя дань Глортуну. Был заключён ряд договоров, одним из которых был запрет на полёты над поселениями людей. Алмирия, эта затхлая дыра, не была исключением. Потому-то ему и его людям пришлось добираться сюда несколько дней верхом, отбив себе зад и засунув туда же свою гордость. Где это было видано, чтобы драконы, имея крылья, ехали верхом?! Но Кьяран благоразумно молчал, понимая, что конфликт с людьми им не нужен. Слишком уж кровопролитной была предыдущая война. Слишком уж много его родичей полегло в ней, чтобы из-за такого пустяка, как личные неудобства, развязывать новую.

Даже при том, что поводом посещения ими владыки Алмирии стала многомесячная неуплата налогов. Поэтому-то отец и послал его разобраться на месте, в чём дело. По возможности не нарушая договоры и клятвы, что люди и драконы однажды произнесли друг другу.

Всё ещё провожаемые местными зеваками, они добрались до входа на территорию дворца местного владыки, и стража, заметно напрягшись, но доложив о том правителю, вскоре пригласила их следовать дальше, приставив провожатых.

Это выглядело настолько глупо, что Кьяран мог бы рассмеяться во всё горло, но только устало вздохнул, смирившись. Если бы он захотел, то уничтожил бы здесь всех минут за десять – люди дракону никогда не были серьёзными противниками, если на их сторону не становились маги и эльфы, другие расы, периодически мечущиеся от одной воюющей стороны к другой. Лишь они могли составить серьёзную конкуренцию драконам, чья магия была простой от природы и не могла развиваться дальше. Людские же маги могли совершенствоваться изо дня в день, чем в прошлом нехило навредили их драконьему роду.

Рассуждая об этом, Кьяран, закутанный с головы до ног в свой обычный дорожный плащ, умирал ещё и от жары. Её он ненавидел наряду с холодом, но сейчас он предпочёл бы мороз и снег, а не эту удушающую осеннюю аномалию. Скорее бы добраться до дворца и попросить воды. Своя закончилась ещё вчера по дороге, а из колодцев, встречающихся по пути, Кьяран пить опасался, боясь отравления. Хотя здесь их могли принять и не лучше, но всё же хоть какая-то надежда на честность правителя ещё жила в его сердце.