Изумруда будет достаточно, козел. Считай, в расчете.

Улыбнулась сама себе, радуясь, что хоть как-то компенсировала эту моральную травму. Ладно, не такая уж и травма, но все равно неприятно.

И только я вышла во внутренний дворик, чтобы сократить путь, как от отборного мата уши свернулись в трубочку.

— Где Ахиллес? Мать вашу! — со стороны конюшен гремел гром, а сверкало так, будто надвигалась гроза.

— Что мальчики так нервничают? — припав к дубовой балясине, я довольно улыбнулась, подпирая щеку кулачком.

— Коня, кажись, сперли, — пожал плечами кузнец, потирая затылок.

Кровь шарахнула в голову, а по коже будто кипятком прошлись. Локоть сорвался с перила, и я чуть не нырнула носом в загон для уток.

Черт! Про коня-то я совсем забыла!

— Веснушка! — заорали гости.

Казалось, я чувствовала, как они приближаются. Каждый их шаг сотрясал мои нервы, заставляя сердце подстраиваться под этот ритм. На деревянных ногах я пятилась назад, и, когда спина уткнулась в шершавую кладку, юркнула внутрь дома, но так и не почувствовала себя под защитой.

— Веснушка! Лучше выходи сама! По-хорошему!

— Молодец, дочка! — тяжелая пятерня с размаху легла на спину, выбивая из легких застоявшийся воздух, — ох и дело ты провернула! Хитрая моя лисичка! — отец разулыбался, подобрел и, приплясывая, продолжил толкать меня к конюшням.

Чертовы гости! Чертов конь! Чертов мир!

Ругалась про себя, на ходу соображая, как оправдаться, но на вору и шапка горит. В моем случае пунцовые щеки выдавали.

— На наших кобылах далеко не уедут! — нараспев радовался папа, — а пока суть да дело, глядишь и на горяченьком поймаем!

Я прикрыла глаза ладонью, мечтая стать такой же беспечной как этот старик.

— Веснушка! — широко улыбнулся Ламар, ласково мурлыча мое прозвище, это не твое?

На солнце, покачиваясь от порывов легкого ветерка, сиял мой рыжий кудрявый волос. Главная улика.

— В деннике нашел…— его лицо в миг стало хмурым, — вместо коня! — рассвирепел он, надвигаясь на меня.

— Что сразу я-то? — шагнула назад, чувствуя, как трясутся коленки.

Конь тот целое состояние стоил. Где денег столько взять? Изумруд не отдам, это даже не обсуждается. Артефакт почти собран, и я не могу обменять свой мир на какое-то животное. Замок в качестве оплаты отдавать законом запрещено. Оставшихся наливок разве что на подковы хватит. Остаются души.

Я осмотрела жителей крепости, что, разевая рты, наблюдали за представлением, и пыталась прикинуть, кого из них выберут лорды в качестве компенсации. И брать-то некого, бабы, да детвора. Что ж мне везет так, а?

— Где хозяин? — Вилард шлепнул по ладони свернутым в кольцо кнутом, искоса поглядывая на меня. И, кажется, это был намек на мое наказание.

— Так…это…приболели они…— заикаясь ответил лакей, а лысина папы сверкнула на солнце и тут же исчезла за широкой спиной кузнеца, — велели не беспокоить.

Лорды хмуро переглянулись, и снова уставились на меня.

— До завтра подождем. А, если что, заберем Веснушку.

— В качестве кого? — заблеял папаша, высунув нос из-под мышки дородной доярки.

— В качестве компенсации за коня, — огрызнулся Ламар, сжимая челюсти.

— Мину-у-уточку! — шагнула на наглеца, и тот вскинул бровь, мол женщина говорить посмела? — я вам не племенная кобыла, чтобы мною коня компенсировать.

Лорд наклонил голову на бок, будто изучая мое лицо, и подошедший к нам Вилард, сделал так же.

— Давай-ка на минутку отойдем?

Вил похлопал по плечу второго лорда, утаскивая его за конюшни. Начищенные сапоги на загаженном куриным пометом дворе смотрелись как нечто инородное, чужое. И параллель между мной и тем миром, в котором я вынуждена была находиться, возникла сама собой. Пусть забирают меня в долг, продают и на вырученные деньги покупают нового коня, но артефакт точно не отдам! Я должна исчезнуть из этого глупого, дикого мира во что бы то ни стало.