– Простите за ожидание. Сегодня пробки просто бесконечные. Что будем делать?

Всё, теперь необходимо отдышаться и приступить к работе. Руки не должны дрогнуть, ведь мы наводим красоту.

В обеденный перерыв я посмотрела список тех, кто еще должен подойти. Оставалось прилично народу. Конечно, всем хочется привести себя в порядок до моего отдыха.

Отпуск. Это прямо песня. Конечно, погрустнее, чем песня «Отпуск на Мальдивах», но и не на дачу же к родителям – и то хорошо. Море, песочек и тишина. Никто не позвонит в два ночи из-за сломанного ногтя. Не прибежит к тебе, самостоятельно сняв акрил вместе с собственными ногтями. Не пришлет тонны фотографий со сломанными, треснутыми, оплавленными ногтями. Ни одна из клиенток не промахнется, засовывая руку с незастывшим гель-лаком в лампу. И не будет минут сорок выбирать между нюдом и желтым сочным глянцем. Будет тишина и спокойствие. Морюшко и я. Наконец сумею расслабиться.

Размечтавшись, я сопела в кружку с чаем и не сразу услышала, что звонит телефон. Трататата-трататата-трататата-тратата – настойчиво пела трубка, оглашая своим ревом всё помещение. Взмах руки – и тишина. Только на экране подпрыгивало «Мама», явно желая, чтобы я приняла звонок. Я потопала на улицу: это было единственное место, где разрешали разговаривать по телефону на личные темы. Хозяин не сильно на это напирал, но вот неусыпный взор местного цербера в лице Айши не дал бы мне это сделать. Обязательно устроила бы выговор. Надпись перестала подпрыгивать, и тут же появилось сообщение о пропущенном вызове. Трата – я подавила новый всплеск рингтона и ускорила шаг.

– Да, мамуля, – ответила, прикрывая за собой дверь.

– Женечка, ты собралась? Собралась уже или тянешь? Купальник, красивые платья возьми обязательно! Помнишь, которое мы с тобой купили?

– Да, мама, – ответила я, вспоминая то безумное желто-зеленое шифоновое полупрозрачное нечто. После покупки оно было благополучно запихнуто ногой в самый дальний угол шкафа. – Если тебе будет спокойнее, я обязательно возьму то платье.

– Обязательно! Ты же помнишь, что тебе уже не двадцать? И даже не двадцать один! А все тридцать лет, – последнее она прошептала трагическим голосом. – И ты до сих пор не замужем. Мало того, ты даже ни с кем не встречаешься. А я внуков хочу! Ты понимаешь, что уже можно было бы взять и родить для себя.

– Ма-а-а-ам, – простонала я в трубку, наверное, сотый или две тысячи сотый раз. – Я помню, сколько мне лет, но не готова встречаться с кем попало.

– А ты и не встречайся. Ты от него роди. А потом уже посмотрим, нужен он нам или нет. Евгения! – в голосе прорезались бесящие меня нотки начальника.

Если у вас мама руководитель, то вы точно знаете, в какой момент с ней лучше не спорить. Просто держи трубку рядом с ухом, говори, что максимально будешь стараться и не подведешь ее. А вот если начнешь высказывать свое мнение или не дай бог говорить, что тебе хочется… Мама приедет и заставит тебя поехать прямо в том самом прозрачном безумии. Все подумают, что вылезла на берег огромная медуза, и будут разбегаться. Я усмехнулась, представив, как из темноты начну выпрыгивать на прохожих. Ха. Смешно.

– Женя, ты меня слышишь? – мамин голос прервал поток размышлений.

– Да, – я вздохнула.

– И купальни Клеопатры посети обязательно, – наставляла меня она. – И на Олимп, загадай там желание о детях. Ты меня поняла?

– Да, я поняла. Всё, мама, клиентка идет. Мне пора, – я отключила телефон и улыбнулась моей спасительнице.

Мама после тех снов вообще уверовала в какие-то места силы, экстрасенсов и прочую муть. Хотя та безумная бабка мне помогла. Кошмар появлялся раз или два в год, и я успешно его игнорировала. А в последнее время вообще не помню, когда он меня преследовал. Но это же не значит, что нужно было таскать меня на Чертово городище или на дольмены возле Тургояка. Вот нравилось ей, пусть сама бы и ездила.