— Другого выхода нет. Просто позвольте мне уехать, — говорю тихо.

Еще долго так и сидим с мамой. Понемногу успокаиваюсь, но теперь во мне поднимается нетерпеливое ожидание папиного возвращения. Ведь за ним остается последнее слово.

Мама отправляет меня в душ. Сама идет заваривать чай. Аппетита нет у нас обеих.

Горячая вода расслабляет тело, даря на несколько минут обманчивое чувство облегчения. Оно тут же проходит, стоит мне выбраться из кабины. Надеваю мягкий банный халат и, не высушивая волосы, направляюсь обратно вниз.

Через распахнутые двери вижу родителей. Они сидят за обеденным столом на соседних стульях. Папа накрывает хрупкую мамину ладонь своей крепкой рукой.

Услышав мои шаги, родители оборачиваются. Папа поднимается и шагает ко мне навстречу. Приблизившись, заключает в объятия. Его костюм мокнет от моих волос и глаз.

— Мама мне все рассказала, — чувствую в его груди вибрацию низкого голоса. — Хочешь уехать?

— Да, — отвечаю, ощущая, как от замаячившей надежды учащается пульс.

— Значит, уедешь. Скажи куда, и я все устрою. Только одно условие — мама едет с тобой, — категорично предупреждает он.

— Согласна.

Мама присоединятся к нам. На спину ложится ее теплая рука. Папа оставляет поцелуй на щеке жены, затем на моей макушке.

— Спасибо, — шепчу, крепче прижимая родителей.

— Все пройдет, детка, — заверяет папа. — Отвлечешься в поездке, развеешься. Вспомнишь, как прекрасен мир и поймешь, что ни один мужчина не достоин таких переживаний.

Слушаю папу и оттого, что скрываю от родителей беременность, испытываю угрызения совести. Они ложатся на сердце тяжелым камнем. Но я боюсь поступить по-другому.

Утром, в половине десятого, с небольшой сумкой самого необходимого выхожу из дома. Мама уже в машине. Мы практически не спали, всю ночь организовывая наш отъезд.

В кармане звонит сотовый. Внутри даже не екает. Больше не жду звонка от Ярослава. Смотрю на экран. София. Вздыхаю. Неохотно, но принимаю вызов.

— Да, — останавливаюсь на половине пути к машине. Рассматриваю особняк. Знаю, что очень нескоро вернусь домой и испытываю лишь легкую грусть. Полонский своим предательством отравил все вокруг. Не хочу видеть то, что хоть как-то связано с ним.

— Привет! Нелли, ты почему опять не пришла? Что происходит? — взволнованно спрашивает подруга.

— Привет, Софа, — держу паузу, сглатывая горькие сожаления. Ярослав отравил даже мою дружбу. Так трудно говорить. — Софа, я улетаю, — произношу очень тихо, чтобы точно не расслышала мама: — Я больше не вернусь. Свяжусь с тобой, как только смогу.

— Что?! Нелли, постой. Как не вернешься? Я не понимаю!..

— Ярослав изменил мне, — прерываю подругу. — Изменил!

— С Дариной! Вот же мерзавец! — в сердцах восклицает София. — Она уже успела намекнуть мне. Расписывала, как приятно провела вечер с Ярославом! Мы так и подумали.

— Мы? — уточняю с подозрением.

— Да... Тут Аркаша, — виновато признает подруга.

— Софа, я же просила...

— Он сам предложил набрать тебя! Брось, Нелли, всем понятно, что происходит неладное! — объясняет она.

Слышу шорох, и в динамике раздается голос Аркаши:

— Нелли! Нелли, привет.

— Привет, — расстроенно отвечаю.

— Нелли, черт с ним с Полонским! Не уезжай! А как же мы? Мы столько работали! Ты приложила столько усилий! — горячо уговаривает друг.

— Брось, Аркаша, меня бы взяли в любом случае, — с горечью усмехаюсь.

— Глупости! Ты достойна своего места, достойна всего, что у тебя есть. Я не хочу! Не хочу смотреть на твой пустой рабочий стол, — сокрушается он.

— Аркаша... Я буду очень скучать по вам. Прости, но я не могу по-другому, — произношу, чувствуя острый укол в сердце.