Тяну за ручку. Она поддается. Значит, дома! Внутри на секунду вспыхивает радость. Как же я устала от этих эмоциональных качелей! Во мне одновременно и любовь, и недоверие, обида и раздражение, надежда уживается рядом с отчаянием. Каждое из этих чувств то затихает, то разгорается с новой силой. Секунду назад я злилась на Ярика, а теперь предвкушаю нашу скорую встречу.

Вхожу в прихожую. Оставляю сумку на полке шкафа. Сбрасываю лодочки, опускаю глаза, чтобы ровно придвинуть туфли друг к другу. Взгляд цепляется за красное пятно на полу. Застываю, почувствовав, как от неожиданности к горлу подскакивает сердце. Прекрасно знаю хозяйку этой яркой обуви! Резко поднимаю голову по направлению к комнатам. От потрясения все вокруг покачивается.

Слышу шорохи на кухне. На глазах наворачиваются слезы. Переставляю ватные ноги, двигаясь на звук. Все ясно и очевидно. Самое страшное уже случилось. Но я неотвратимо приближаюсь к тому, чтобы увидеть это собственными глазами.

Выворачиваю из коридора в комнату. От представшей передо мной картины в венах стынет кровь. Кажется, сейчас я рухну в обморок.

У обеденного стола хозяйничает Дарина. Пританцовывая, она что-то нарезает и выкладывает на тарелку.

— Что ты здесь делаешь?! — спрашиваю дрожащими от гнева губами.

Дарина замечает меня, растерянно хлопает ресницами, но тут же, мгновенно, преображается. Отложив в сторону нож, растягивает на лице довольную улыбку.

— Ничего себе, какие гости! — делает шаг навстречу. Одной рукой она касается стола, другую упирает в бок.

— Гости? — задыхаюсь от нарочитой наглости Дарины, ее вздернутого вверх подбородка и надменного взгляда.

— Прости, мы вечер на двоих планировали. Не ждали никого "лишнего", — подчеркивает девушка.

Слушаю, с каким удовлетворением она произносит слова, и тело сотрясает от ярости. Вдруг понимаю, что на Дарине футболка Ярослава. Едва превозмогаю подступившую тошноту.

— Я еще вещи не забрала, а ты уже тут как тут. Боишься, парня подобрать не успеешь? — бросаю ей с ненавистью.

Дарина ухмыляется. Подходит ко мне совсем близко. В ее глазах блестит триумф.

— Нет, Нелли. Я беру свое. Но изнеженной принцессе этого не понять. Ты ведь не знаешь, как это — добиваться чего-то самой. Получаешь все на блюдечке с голубой каемочкой. Не удивительно, что Ярослав устал от тебя, — раскованно пожимает плечом.

— И все средства хороши, не так ли? — усмехаюсь сквозь слезы. — Только не надо обманываться. Ты просто прикрываешь этим свою непорядочность, но подлость всегда останется подлостью, какими целями ее не оправдывай. Так что, да, мне этого точно не понять, — разведя руки в стороны, произношу чужим, стальным голосом: — Что ж, наслаждайся, раз считаешь, что забрала свое.

Разворачиваюсь и быстро направляюсь к выходу. Я будто в грязи вывалялась. В голове пульсирует только одно — нужно убраться отсюда подальше.

Хватаю в шкафу сумочку. Спешно обуваюсь и, словно на свободу, вырываюсь в подъезд. Не дожидаясь лифта, спускаюсь вниз по лестнице. На самой последней ступеньке, выбившись из сил, останавливаюсь и прислоняюсь лбом к холодной стене. Стараюсь отдышаться. Накрыв живот ладонью, роняю на пол горькие слезы.

Ненавижу... Ненавижу их обоих.

Сердце больно сковывает льдом.

Не знаю... еще не понимаю, как... но Ярослав никогда не узнает о нашем ребенке...

Стиснув зубы, выпрямляюсь. Теперь есть только я и малыш, а Полонский... сокрушенно вздыхаю... Полонский навсегда вычеркнут из жизни.

Едва помню, как выхожу на улицу, как вызываю такси и подъезжаю к родительскому дому. Все это время в моей голове зреет план. Я прокручиваю дальнейшие действия, представляю себе будущее, все больше понимаю, чего действительно хочу...