–…Массоны придавали цифрам большое значение… Ну например, все их символы обязательно содержали определённое количество…

Это так выглядит мужчина, которому «можно»?

–…Цифра 9 обладает гораздо большей энергетикой… Вы знаете, что если умножить девятку на любую другую цифру, а потом сложить между собой цифры числа, получившегося в результате, то получится та же самая девятка…

Мудак. Стопудовый, бессменный мудак этого и всех последующих тысячелетий.

– Он чё, учитель математики? – спросил подошедший сзади Фыл.

– Нет, – ответил я, – он мудак.

И Белоснежка вдруг оторвалась от созерцания Любомирова красноречия. И повернула голову в нашу сторону. И остановила свой спокойный взгляд на мне. Я, наверное, что-то должен был сделать. Например, улыбнуться. Но просто хлопнул два раза ресницами. И ещё раз хлопнул, когда отвернулась.

У меня нет фиолетовой шёлковой рубашки.

Я не чистил зубы, наверное, с неделю.

– Кошмар, – сказал Шилов.

– Хуже, – мрачно ответил я.

– Х*ль хуже? – Фыл кивнул в сторону. – Вон этот мудак шаро*бится.

Лёня улыбаясь, вежливо слушал толстого мужчину, который энергично похлопывал его по руке.

Что может заставить человека надеть на себя клетчатые штаны?

– Пошли, – сказал я. – Щас мы этому красавцу настроение подпортим.

Я мельком глянул в сторону Любомира и двинулся к Кошмару. Шилов со стаканом в руке следовал сзади.

– Привет, – сказал я.

Лёня, мило улыбаясь, повернулся.

– Здравствуйте, – поздоровался я с толстяком. Знакомое лицо.

Лёнина улыбка несколько померкла.

– Салам, – произнёс Шилов, появляясь из-за моей спины.

Функция «улыбка» уменьшилась ещё на несколько делений.

– Вы из Средней Азии? – спросил толстяк.

– Ага… – ответил Фыл и отхлебнул из стакана.

Я вспомнил его… Слонёнок с пробитым хоботом.

Лёня перевёл взгляд в пол и помочил губы в своём алкоголе.

– Да?.. А откуда?

Заинтересовался. Агасси хренов.

Я промолчал, ожидая, что же соврёт Шилов.

Но он почему-то сказал:

– Привет, – кому-то у меня за спиной.

– Привет, – ответили ему. И мы все повернулись на этот голос.

– Добрый вечер, Наденька! – слонёнок резво преодолел расстояние и пожал ей руку.

– Что же вы не приходите на тренировки, Николай Егорович? – она убрала кисть в тёплый карман халата.

Что говорил толстяк, я не слушал. Я смотрел.

Она всегда носит только белое?

Наденька?

– Леонид, – Кошмар пожал ей руку.

Мудак.

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Дэн… – я тоже секунду подержался за её ладонь. – Денис.

Шилов приподнял свой стакан.

– Шилов, – сказал он.

– Переход на кольцевую линию. Уважаемые пассажиры, не забывайте свои вещи при выходе из вагона…

Мы с Шиловым проснулись под вечер. Пока пили пиво и добирались из его Мытищ до метро – вечер превратился в ночь. Скоро переходы закроют. Чтобы не было скучно, у нас с собой четыре «нефильтрованного». Людей в вагоне почти нет.

– Я знаю одного чувака, – говорю я, – его отец озвучивал все эти объявления в метро.

– А я… – Шилов отхлёбывает из банки, – нашёл раз в метро сумку. Там был плейер и триста рублей денег.

Мы стоим, прислонившись к стеклу, за которым видно происходящее в соседнем вагоне. Там несколько мужиков со здоровенной «бетакамовской» камерой и логотипом одного из центральных каналов на спинах.

Гримёр пудрит лица парочке актёров.

– И где плейер? – спрашиваю я.

Шилов пожимает плечами:

– Дал одной тётке послушать. Третий месяц у неё по венам плавает.

Он смотрит по сторонам и прикуривает сигарету. Старушка в коричневом пальто, заметив это, неприязненно поджимает губы. На следующей станции, кинув на нас уничтожающий взгляд, она выходит.