– Ты мне его доставишь, если уйдешь.

– Я уеду на твоей машине, тебе она больше не понадобится.

Наташа поднялась, бросила ему ключи, выхватила через окно машины плащ и вышла из гаража.

Он обогнал ее на дороге, злорадно усмехаясь. Женщина шла к шоссе и даже не глянула в его сторону.

На какое-то мгновение Алексей пришел в себя. Сиделка напряглась, увидев открытые глаза пациента, находившегося в коме. Он долго ее разглядывал, потом приподнял руку и указал на нагрудный карман белого халата, из которого торчал карандаш. Сиделка его поняла. Вынула из тумбочки блокнот и вложила ему в руку карандаш. Он долго выводил буквы, глядя в потолок, потом выронил карандаш и потерял сознание. В записке было написано несколько слов латинскими буквами. Что они обозначали, она понять не могла и побежала к врачу.

Сворачивая на перекрестке в сторону коттеджного поселка, Вербицкий увидел Наташу, идущую к шоссе. Он остановился и с удивлением отметил, что на ней был плащ, застегнутый на все пуговицы. Это в такую-то жару!

– А я к вам, Наталья Владимировна. Я должен сообщить неприятное известие. Ваша домработница убита.

Наташа вскрикнула:

– Господи, за что?

– Я хотел бы осмотреть ваш дом. Садитесь в машину.

Наташа в полной растерянности подчинилась.

– Почему вы пешком, а не на машине?

– Она сломалась.

– Звучит фантастически. Тем более что я ее видел. За рулем сидел ваш бывший муж. Ну куда мне за ним угнаться!

– Я сама отдала ему ключи.

– Вот как? Не вяжется с вашим заявлением.

– Я не хочу ему ничего плохого. Он несчастный человек. В некоторой степени я сама в этом виновата.

– Имеете в виду показания в суде?

– Да. Следователь мне ясно дал понять – если я обеспечу мужу алиби, то пойду следом за ним, а сына отправят в детдом.

– Не думал, что вы такая пугливая.

– Семь лет назад я была другой.

– Вы знали о страховке?

– Понятия не имела. Мне сын показал полис. Алексей отдал его мальчику и велел спрятать. «Секрет от мамы».

– Что собираетесь делать?

– Ждать выздоровления мужа. А что, по-вашему, я еще должна делать?

В офисе фирмы Алексея проходила душещипательная беседа. Не хватало удобств. Мебель всю вывезли, и капитан Власов разговаривал с Олегом, сидя на ящиках в коридоре:

– Что интересного можно найти в доме Алексея?

– В доме? Ничего. Алеша живет скромно. Рембрандта не собирает. У него в доме свой гений живет, но его великие труды пока не оценены. Самое ценное лежит в больнице. Это мозги Алексея. Его нет – и нас нет. Как видите, выкидывают на улицу.

– Кому же понадобилось калечить такого человека?

– У меня есть свое мнение, но я его высказывать не буду. Лишнее слово может и меня уложить в реанимационную палату. А то и на кладбище.

– Значит, был повод.

– Поводом стали амбиции Алексея. Он не понимал, с кем затеял опасную игру.

– Помочь не можете?

– Нет. Я мелкая сошка. В больших делах меня обходят стороной. Алеша решил пободаться с китами, им это не понравилось. У него хватало завистников, он многим перешел дорогу в неположенном месте.

– Извините, вы не носите очки?

– С чего вы решили?

– Щуритесь, когда смотрите вдаль.

– Прозорливо. У меня близорукость, но это секрет. Очки мне не идут. Дома надеваю, но не на людях.

– Понял. Что ж, извините за беспокойство.

– Я вас понимаю и не завидую.

– Вы знали о страховке?

– Ерунда, о ней все знают, на первой полосе в газете печатали. Рекламный трюк, не более того.

Капитан встал:

– Желаю удачи.

Ночь – самое паршивое время суток. Павлик уже спал. В комнате горела только настольная лампа. Наташа сидела в кресле у окна. Она заставляла себя читать, но в течение часа не перевернула ни одной страницы. Тревожные мысли не давали ей сосредоточиться на тексте. От каждого шороха она вздрагивала – нервы уже не выдерживали напряжения. Казалось, если к ней прикоснешься, может ударить током.